Отсюда:
www.dtbooks.net/2015/12/henry-v-rsc-2015.html#m...Знаете, бывают фильмы/спектакли, которые сразу захватывают, вызывают сильные эмоции и оставляют под впечатлением. А бывают такие, что встаёшь после них вроде бы с мыслью «ну да, хорошо, ок», а потом обнаруживаешь, что прошло 2 часа, а ты всё ещё полна ими до самых краёв и перебираешь в уме детали.
«Генрих V» во варианте RSC именно таков. Сравнивая его с виденной два года назад постановкой «Глобуса» с Джейми Паркером в заглавной роли, я бы даже могла отдать первенство второй. Тот спектакль ярче и увлекательнее...
Но. Здесь это не просто «Генрих V», это завершение цикла из 4х спектаклей – «Ричард II», две части «Генриха IV» и вот теперь последняя хроника.
читать дальшеСама по себе пьеса довольно тяжела для современного зрителя, тем более не британского. Рваные скачки действия в пространстве и времени мы воспринимаем куда легче, чем бесконечные извинения и пояснения Пролога по поводу них – впрочем, этот Пролог не столько извиняется, он и не заинтересован на самом деле в подробном изложении зрителю исторических событий; этот пожилой джентльмен, как лектор, отсылающий слушателей «ну, это вы сами по учебнику прочтёте», пытается выделить что-то с его точки зрения важное.
Доран не особо стремится упростить для зрителя восприятие. Да, спектакль пересыпан привычно-неожиданным юмором, но практически лишён зрелищности. В этой постановки пьесы о войне нет ни одного красочного поединка или сцены массовой битвы. О парадной стороне войны нам разве что расскажут, сообщая о геройской смерти двух лордов-родичей… и этот пафосный рассказ будет изрядно контрастировать с тем, что мы видим – перебранки и стычки между усталыми, часто оборванными, недалёкими, эгоистичными и часто трусоватыми людьми, ищущими на войне в первую очередь поживы.
После зримой вещественности обеих «Генриха IV» здесь сцена почти всё время практически пуста, что возвращает к «Ричарду II». Второстепенные персонажи, особенно из знати, в основном не слишком ярко охарактеризованы текстом, их много, имена их едва ли многое говорят даже современным англичанам, и – в отличие от всех трёх предыдущих пьес – здесь мало ярких портретов, почти все они реально отходят на второй план, сливаются в фон, на котором действует молодой король. А он часто остаётся на сцене буквально один. Даже когда он обращается к соратникам, их присутствие не раз скорее подразумевается, Генрих стоит один на голой сцене. Человек из хроники, человек в истории, человек и история.
Алекс Хасселл хорош. Я писала, что его окаменелая решимость быть хорошим, правильным, настоящим королём в конце «Генриха IV» буквально пугала меня. И то, как он ведёт себя в начале пьесы, абсолютно вырастает из той концовки.
Он очень, очень старается. Он постоянно в диком напряжении, ни на секунду не позволяя себя расслабиться. Он выпаливает правильные речи скороговоркой, не выдерживая и срываясь под конец их в излишнюю эмоциональность и высокие ноты, потому что слишком старается. Монолог с призывом на войне подражать повадке тигра, он с очевидностью произносит как руководство прежде всего себе, а не кому-либо ещё. Это именно то, чем он занимается постоянно: воспроизводит некий принятый за идеал в данной ситуации образец, стремясь к соответствию формы и надеясь, что это само собой скажется на содержании. То же, но с абсолютной уверенностью и грацией делал когда-то Ричард. Разве что он делал это так, как сам считал нужным, а Генрих ориентируется на представления других - и добивается успеха в этом.
А потом тяжёлый поход и угроза сокрушительного поражения, разговоры ночью с не узнающими его людьми у костров, похвалы вперемешку с упрёками и оскорблениями… и всё это потихоньку взламывает маску Генриха изнутри живыми эмоциями, и уже они, а не только роль, звучат в речи о Криспиновом дне – и вдруг оказывается, что можно быть просто живым, просто собой, устраивать дурацкие розыгрыши в духе принца Хэла и быть хорошим королём, королём-победителем при этом.
И Генрих V, и Ричард оба в какой-то момент приходят к осознанию «я – просто человек». Но как по-разному это звучит. Для Ричарда когда-то это было мучительное и страшное откровение, само по себе трагедия, падение с той ступени полубожественности, которая в его глазах полагалась ему по праву рождения. Для Генриха это оправдание собственной слабости и ошибок, он защищается и от упрёков, и от упований: король же просто человек, чего вы хотите от него, нельзя требовать от него так много.
И эти два полюса выстраивают всю тетралогию. Всё начинается «Ричардом», пьесой целиком в стихах, где живы представления о короле – помазаннике божьем, Ричард – фигура, словно вышедшая из легенды, или по крайней мере видит себя так и делает всё, чтобы таким быть. «Ричард II» – ещё почти миф, миф, который начинает превращаться в историю.
Историю, какой она знакома нам – поэтому органично смотрится и Пролог в совершенно неисторичной одежде, и поначалу слегка удивляющее сходство одежды Эксетера и самого Генриха в начале спектакля с формой времён Первой мировой.
Историю, посмеивающуюся над мифом и знающую разве что игру в него – спектакль начинается с того, что Пролог не слишком почтительно постукивает по трону и вертит в руках корону, которую раздражённо забирает у него Генрих, или скорее пока ещё актёр, который Генрихом сейчас станет.
Историю, где действуют просто люди – об этом был весь «Генрих IV», и сюда вписывается сцена с неуклюжим объяснением Генриха V с французской принцессой: он не просто заключает выгодный династический брак и берёт за себя принцессу по праву победителя, он хочет простого семейного счастья, как любой солдат его армии.
Историю без морали в конце, равно губящую мальчишку-пажа и пьяницу-вора Бардольфа, выносящую наверх короля Генриха и проходимца Пистоля.
Историю, собственно, без конца. В заключительных словах Пролога нет горя и оплакивания славного короля Генриха. Он воевал и правил, а потом умер, оставил сына, и дальше стал править тот. История идёт дальше.
@темы:
Впечатления,
RSC,
"Ричард II",
Шекспир,
Пересечения