Жизнь - это апельсин
Из ленты: vk.com/topic-64483458_29689783?offset=960 тема "Обсуждаем спектакль "Ричард II"
Наталья Фоминцева
Ну и пара нюансов)) Дэвид в финале выходит к трону и на поклон не босиком, а в каких-то белых тапочках (но это все разглядели наверное на видео с поклоном).
10-то числа на поклонах на сцену бросали цветы. Дэвид собрал их и раздал касту. Один цветок достался БОлингброку - Бриттон взял его в зубы и так и кланялся, с цветком в зубах.
Наташа Зайцева
Итак… Пока все, что было с нами еще живо в памяти и не кажется чудесным сном, я попробую написать о Ричарде. Что-то в этом тексте записано по следам, почти сразу после спектаклей, что-то пытаюсь восстановить потом, но переживания от этого не менее живые и сильные. Простите, что многое из написанного будет, скорее всего, не фактами и не анализом, а эмоциями и междометиями. Простите, что не информативно, что много повторов, что я в основном буду говорить о короле, периодически забывая, что там есть другие персонажи и т.д. Я пишу это в основном для того, чтобы сохранить в памяти все эти мелочи и оттенки эмоций. Ну и еще потому, что мне просто снова хочется поговорить о Ричарде. =)
читать дальшеI. (Кусочек вводный или, точнее, "водный")
Очень сложно придумать какую-то структуру для этого текста.
С одной стороны, хочется написать так, будто смотришь в первый раз, потому что, конечно же, смотреть в живую – это совершенно иное впечатление, чем когда смотришь запись. Не только потому что спектакль каждый раз рождается на твоих глазах, потому что он живой, рискованный, разный, потому что энергетические волны со сцены разливаются в зал и ты чувствуешь их почти физически… Но даже и потому, что, как ни странно, когда я смотрела его в Лондоне, у меня было какое-то чистое восприятие текста – из-за новых интонаций, из-за внимания ко всем актерам (а не только к тем, кто попадает в кадр оператора) – ухо будто очищается от привычного восприятия и слушает текст как в первый раз. Столько новых мыслей, открытий, все интересно…
С другой стороны, все время хочется сравнивать этот спектакль с тем, что мы привыкли видеть на записи. (Так как живого спектакля я в прошлый раз не застала, все сравнения, которые тут неизбежно будут появляться – это сравнения с записью.)
И наконец, так как каждый спектакль – особенный, каждый чем-то отличается, то, разумеется, начинаешь сравнивать все шесть между собой…
В общем, будет винегрет из полуосмысленных впечатлений, обильно приправленный до бесстыдства восторженными восклицаниями. Извините.
Итак. Первый раз был 7.01, и у меня было место С34, то есть довольно близко, но сбоку. Вообще почти все разы я сидела с левого края (так уж вышло), так что мне был виден всегда примерно один и тот же ракурс, но зато это был тот край, откуда Король чаще всего появлялся и куда уходил.
Конкретно про первый спектакль можно сказать, что… мне было немного трудно его смотреть) Я даже не ожидала от своего искушенного, тк скзть, взгляда такой подлянки, но… глаза мои с диким трудом воспринимали все, что находилось хоть чуточку дальше, чем в 10-20 см от Ричарда!😆 Хотелось обласкать взглядом всю эту фигуру от нового парика до кончиков пальцев… (про пальцы эти – отдельный разговор…) В общем, от первого раза у меня осталось ощущение а) asasdfdghjhkjkl © што-ж-ты-так-хорош-то-я-не-могу-это-какое-то-чудо-волшебное-черт-подери!!!!!!! б) потрясения от новизны: все-таки другой состав - главным образом, другой Генрих – сильно меняет отношения между персонажами, и соответственно – отношение зрителя к персонажам.
(Кусочек о Генрихе)
Сразу скажу, что лично мне очень понравились все новые актеры, не было ощущения, что замены неравноценные. (ну, опять же, я, конечно, не видела прежний состав в живую) Я знаю, что некоторые зрители не приняли нового Генриха, но мне он показался интересным, хотя и совсем другим. К тому же я год назад смотрела Генриха IV с Бриттоном, и мне было безумно интересно посмотреть, как он сыграет предысторию своего короля.
В образе Болинброка Джаспера Бриттона куда меньше той мужественной простоты и достоинства, которые были характерны и так привлекательны в герое Найджела Линдси. Прежний Болинброк казался искренним и его правда по-своему признавалась. Было понятно, за что его ценят его союзники, и что он противопоставляет Ричарду – спокойную, уверенную в себе силу, дружеское равенство с подданными. В первых сценах мы видели, что он ищет правды не только для себя, но и для короля и королевства (даже если и не считает этого короля образцовым). Мы ему сопереживали. И соответственно полюс Ричарда воспринимался изначально как скорее отрицательный, определенно подозрительный.
В новой версии с новыми актерами такой глубокой пропасти и резкой смены симпатий между 1й и 2й половиной спектакля нет. Оговорюсь: мне так показалось, что нет.
Болингброк Бриттона с самого начала очень сильно противопоставлен Ричарду. Это очень ощущается в тех моментах, когда он отказывается подчиняться королю. Когда Ричард требует отказаться от дуэли, его слова: «God defend my soul from such foul sin!» - звучат прямо с издевкой по отношению к королю. (*Кстати, момент, который я, к своему стыду, заметила только 9 числа: когда Гонт по требованию Ричарда как бы уговаривает сына бросить перчатку Моубри, он у Гловера делает это гораздо сдержанней, чем было в исполнении Пеннингтона, он явно делает это для отвода глаз; и когда Генрих отказывается подчиниться, Гонт незаметно делает ему одобрительный знак). И когда Болингброк говорит, чтобы король не плакал о нем, если его убьют – в его словах тоже звучит что-то шутовское. И уж совсем с ненавистью и презрением он, уходя в ссылку, выплевывает это: «Four lagging winters and four wanton springs. / End in a word: such is the breath of Kings».
Друзья и подданные любят Болингброка не столько за его личные качества (потому что он однозначно здесь показан человеком лицемерным), сколько за то, что он противостоит Ричарду и за то, что он мягок и любезен конкретно с ними. Самые привлекательные его сцены – где Болинброк шутит. Где приветствует Перси и в шутку выдает за себя другого человека, как бы чтобы избежать ненужных ему почестей (новое решение сцены, кстати, см. беседу 12.01); сцена с Йорками в конце – «Король и нищенка». Его милосердие и простота вроде бы как бы даже и располагают. Но: Если Болингброк Линдси был искренен, был собой – мужественным, мужиковатым, грубоватым и сильным, но достойным – на протяжении всего спектакля: и в первой сцене, где доказывал правду, и потом, когда шел против короля, и в сцене отречения Ричарда, и в конце… То Болингброк Бриттона – лис. Он очень легко переходит от видимой благожелательности к прямо-таки наслаждению жестокостью: в сцене с Буши и Грином, в сцене отречения и после нее – когда он наступает на зеркало… Так же легко он превращается в уже величественного, вальяжного, привычного к мантии и трону короля. (В отличие от Линдси, который на троне смотрится как-то неловко неуместно, хотя эта неуместность была также правильной для того образа, того персонажа…)
Соответственно меняются и отношения Генрих-Ричард.
Между ними изначально видна неприязнь, вражда, даже ненависть.
Ричард, глядя на все изъявления верности и любви со стороны Болинброка и Гонта – не верит им ни на секунду, и то, как бесит его их лицемерие, видно даже сквозь ту маску беспристрастности, которую он носит в первых сценах.
Странное дело, но мне показалось, что за счет этого, в отличие от записанной версии спектакля 2013 года, здесь к Ричарду сразу проникаешься симпатией – хотя бы как к человеку, искреннему в своей ненависти и даже в каких-то неприглядных поступках вроде ссоры с умирающим Гонтом. Раньше - когда мы видели справедливость Ланкастеров - самодурство Ричарда воспринималось только как жестокость и бесчеловечность. Здесь же это выглядит как война. Они равные соперники, просто Ричард – пока – побеждает. И когда Йорк говорит о Гонте: «He loves you, on my life, and holds you dear. /As Harry Duke of Hereford, were he here» - от ироничного смешка Ричарда в ответ ему даже ёкает сердце. Потому что это хоть и ирония, но горькая: «Right, you say true: As Hereford’s love so his…» Он прекрасно знает, что эти двое его ненавидят, так почему же он должен их любить и щадить? Невольно получается, что на какой-то момент Ричарда оправдываешь даже в самой неприглядной его сцене.
II
(Кусочек, в котором меня мотнуло от Генриха обратно к Ричарду, и плавно началось описание всего подряд)
Я почему-то привыкла считать немного, что в первых сценах Ричард еще тот король-солнце, бог на земле, у которого в руках всё и все. Что это изображение той вершины, с которой он потом падает. Но вообще-то, самые первые сцены — это уже начало его падения. Уже там видно, как его злит и пугает происходящее: что эти двое – Моубри и Болингброк – ему не подчиняются. Причем не подчиняются открыто, даже не маскируя это все под желание найти правду ради монарха. Как он кричит на них, приказывая устроить турнир, как потом стремительно уходит…
(*Пока мы тут: говорят, принято замечать, на каком спектакле сколько раз Ричард стучит скипетром по гробу на словах «We were not born to sue, but to command». Так вот: 7.01 – он стукнул три раза изо всех сил, одновременно с репликой, и эффект сначала показался мне немного смазанным, как будто он пытается перекричать шум, который сам же создает – однако, это по-своему уместно для этого момента: тут нет никакой величественности, только ярость. 8.01 – так же, три. 9.01 (уже могу путать, когда какой был раз, может, даже и оба?) на одном из спектаклей было два удара, почти не накладывающихся на реплику, а идущх после нее – это было более четко, соответственно более величественно). 10.01 – вообще как на записи, сначала сказал, потом стукнул один раз. И, пожалуй, все же этот вариант понравился мне больше всего. Но, возможно, не с точки зрения оправданности психологической или художественной, а как наивному зрителю, который хочет, чтобы ему нравился Ричард, а Ричард ему нравится, когда он величественен и силен, а не когда он суетится в бессильной ярости. Когда он стучал три раза, там тоже казалось, что от раза к разу мотивировка этого жеста менялась: можно было понять, а) что он не чувствует уверенности в себе, ему приходится самого себя поддерживать, разогревать, б) или же наоборот – что точка кипения уже достигнута и нужно куда-то всю эту лаву выплеснуть. То есть даже один жест воспринимался по-разному. Казалось бы – такая маленькая деталь, а дает такой диапазон трактовки… 12.01 он опять стукнул три раза, на реплике.)
Интересный эпизод, по-моему, - когда Ричард спускается к Болингброку перед поединком. Сама реплика Ричарда «We will descend» иногда произносилась как бы с расчетом на комический эффект и зал смеялся, а иногда звучала вполне серьезно, небрежно этак. И дальше: Болингброк в ответ на поцелуй и слова Ричарда целует ему руку. А рука в перчатке (почему-то это тоже кажется важным). В разных спектаклях это выглядело по-разному: иногда король был абсолютно непроницаем, иногда чувство собственного превосходства доминировало, а иногда сквозь невозмутимость прорывалось презрение, даже какая-то гадливость.
После этого напряженного момента, тут же – как бы небольшая разрядка, смешок: когда Ричард покидает Болингброка, Моубри как бы тоже наклоняется за благословением, Ричард обходит его, как пустое место.
Интересно, что все эти вариации — не изменение образа, не колебания из-за неустойчивости трактовки, а ньюансы в рамках одного характера. Ричард всегда один, но ведет он себя чуть по-разному, реагирует так, как мог бы реагировать только Ричард — но в разном настроении. Он живой, он абсолютно живой человек.
Этот король уже понимает, что его не любят, им пытаются вертеть, но он этого не потерпит. И следующий шаг – то, что он им устраивает на турнире. Это не каприз, не внезапное решение – это вполне продуманный ход унижения Ланкастеров: устраивая поединок, вызывая соперников по именам, спускаясь по просьбе Болингброка поцеловать его и слушая его пафосное прощание, король уже знает – это уже задумано – что чуть только они выйдут биться, он сорвет поединок. Весь пафос пламенных речей будет затрачен впустую, и от этого как бы осмеян; честь, о которой они столько говорили, так и окажется не защищенной – лучше бы тогда и говорить не начинали… Как он отдает команду начинать, а сам встает и ходит взад-вперед, сжимая скипетр, будто готовясь не пропустить момент. Он волнуется, но контролирует ситуацию. В нем видна сила. Он уже ведет войну, но пока побеждает.
(Кусочек о несерьезных вещах)
Пару раз, поднимаясь по лесенке Дэвид запнулся. Один раз зацепился платьем. Интересно, сколько нас таких было в зале, кто в эти моменты вместо того, чтобы смотреть в центр сцены, сделал «ух!» и задержал дыхание?
Вообще, как же он красиво смотрится во всех этих костюмах! Особенно вот платье то в сцене дуэли: каждый раз ловлю себя на мысли, что наслаждаюсь его… гм… женственностью. =) Плавные, хоть и стремительные жесты, грация, с которой он подхватывает подол, то, как спускается по лестнице, как ходит, подает руку… Какое изящество – позавидуешь!
После дуэли – проникновенный диалог между Гонтом и уходящим в ссылку Болинброком. Почему-то он меня как-то мало трогал в этой версии, видимо, не увязались эти проявления чувств и сопли всякие с таким вот изворотливым, лукавым Генрихом… Хотя, если учесть, что сцена наедине с отцом – может быть, это и правильно, и логично, что обиженный ребенок должен поныть и пожаловаться, а не злиться и метать молнии.
Кстати о метании молний. На этой сцене произошла самая забавная накладка за все показы, какие я видела. =) Извините те, кто это уже читал, я продублирую.
Итак. Болинброк прощается отцом (причем никакого смирения, он зол, основательно так зол на Ричарда), и на словах
«Then, England's ground, farewell; sweet soil, adieu;
My mother, and my nurse, that bears me yet!» –
он по рисунку роли топает своей одетой в железо ногой. Топает так конкретно, не символически, а опять же со злостью. (*Сравните, сравните же (или уже кто-то сравнил?) этот момент со сценой на берегу потом, где Ричард ласкает эту же землю руками!) Так вооот. Это было 9.01, на дневном спектакле. Болинброк в порыве яростного отчаяния топает по сцене - и железный плинтус от авансцены отрывается и с грохотом падает в зал. Зал ржать… А у него дальше слова: «Where'er I wander, boast of this I can…» - и он давай уже сквозь хохот зала это «я могу» обыгрывать, мол, смотрите, вот что «я могу». И все такие «даааа»!..))) Еле дочитал, бедняга, фразу «Though banish'd, yet a trueborn Englishman». А параллельно там сзади уже Ричард со товарищи появляется. И он выходит со своим надменным видом, смотрит на это безобразие - и пальчиком так покачал-погрозил, типа вот, ай-яй-яй, что делается. Зал во второй раз лег. А по тексту у него дальше: "We did observe"!) Эта реплика реальная, она к тому что Ричард заметил, как с кузеном прощалась чернь. Но тут она пришлась просто идеально, мол: «Я все видел!»))) Зал упал в третий раз, а у этого, разумеется, невозмутимейший вид. )))
(to be continued)
Наталья Фоминцева
(для статистики: 12-го стучал по крышке гроба три раза: сначала реплика, потом стук, как на записи)
А, еще. 12-го Дэвид в сцене с фаворитами немного потроллил Сэма Маркса с конфеткой в стиле "дам - не дам". Секундный момент и едва уловимая улыбка - скорее Дэвида, чем Ричарда))
И еще)) Все постепенно вспоминается)) На встрече с кастом после первой части "Генриха4" Бриттон рассказывал (и показывал - он вообще все изображает, только поэтому я и поняла о чем речь, ну и человек рядом сидящий переводил, что сам понял шепотом) как репетировали сцену отречения. В этой сцене Дэвид в моменте, когда они оба держатся за корону и Ричард ее как бы "опрокидывает", делал это с таким нажимом, что Бриттон каждый раз едва не падал на пол. И очень просил Дэвида как-то рассчитывать усилия, и Дэвид всякий раз снова "ронял" Бриттона и виновато отвечал: "Ой... Я забыл..." (все это Бриттон изображал в лицах - и как падал, и Дэвида)).
Наталья Фоминцева
Ну и пара нюансов)) Дэвид в финале выходит к трону и на поклон не босиком, а в каких-то белых тапочках (но это все разглядели наверное на видео с поклоном).
10-то числа на поклонах на сцену бросали цветы. Дэвид собрал их и раздал касту. Один цветок достался БОлингброку - Бриттон взял его в зубы и так и кланялся, с цветком в зубах.
Наташа Зайцева
Итак… Пока все, что было с нами еще живо в памяти и не кажется чудесным сном, я попробую написать о Ричарде. Что-то в этом тексте записано по следам, почти сразу после спектаклей, что-то пытаюсь восстановить потом, но переживания от этого не менее живые и сильные. Простите, что многое из написанного будет, скорее всего, не фактами и не анализом, а эмоциями и междометиями. Простите, что не информативно, что много повторов, что я в основном буду говорить о короле, периодически забывая, что там есть другие персонажи и т.д. Я пишу это в основном для того, чтобы сохранить в памяти все эти мелочи и оттенки эмоций. Ну и еще потому, что мне просто снова хочется поговорить о Ричарде. =)
читать дальшеI. (Кусочек вводный или, точнее, "водный")
Очень сложно придумать какую-то структуру для этого текста.
С одной стороны, хочется написать так, будто смотришь в первый раз, потому что, конечно же, смотреть в живую – это совершенно иное впечатление, чем когда смотришь запись. Не только потому что спектакль каждый раз рождается на твоих глазах, потому что он живой, рискованный, разный, потому что энергетические волны со сцены разливаются в зал и ты чувствуешь их почти физически… Но даже и потому, что, как ни странно, когда я смотрела его в Лондоне, у меня было какое-то чистое восприятие текста – из-за новых интонаций, из-за внимания ко всем актерам (а не только к тем, кто попадает в кадр оператора) – ухо будто очищается от привычного восприятия и слушает текст как в первый раз. Столько новых мыслей, открытий, все интересно…
С другой стороны, все время хочется сравнивать этот спектакль с тем, что мы привыкли видеть на записи. (Так как живого спектакля я в прошлый раз не застала, все сравнения, которые тут неизбежно будут появляться – это сравнения с записью.)
И наконец, так как каждый спектакль – особенный, каждый чем-то отличается, то, разумеется, начинаешь сравнивать все шесть между собой…
В общем, будет винегрет из полуосмысленных впечатлений, обильно приправленный до бесстыдства восторженными восклицаниями. Извините.
Итак. Первый раз был 7.01, и у меня было место С34, то есть довольно близко, но сбоку. Вообще почти все разы я сидела с левого края (так уж вышло), так что мне был виден всегда примерно один и тот же ракурс, но зато это был тот край, откуда Король чаще всего появлялся и куда уходил.
Конкретно про первый спектакль можно сказать, что… мне было немного трудно его смотреть) Я даже не ожидала от своего искушенного, тк скзть, взгляда такой подлянки, но… глаза мои с диким трудом воспринимали все, что находилось хоть чуточку дальше, чем в 10-20 см от Ричарда!😆 Хотелось обласкать взглядом всю эту фигуру от нового парика до кончиков пальцев… (про пальцы эти – отдельный разговор…) В общем, от первого раза у меня осталось ощущение а) asasdfdghjhkjkl © што-ж-ты-так-хорош-то-я-не-могу-это-какое-то-чудо-волшебное-черт-подери!!!!!!! б) потрясения от новизны: все-таки другой состав - главным образом, другой Генрих – сильно меняет отношения между персонажами, и соответственно – отношение зрителя к персонажам.
(Кусочек о Генрихе)
Сразу скажу, что лично мне очень понравились все новые актеры, не было ощущения, что замены неравноценные. (ну, опять же, я, конечно, не видела прежний состав в живую) Я знаю, что некоторые зрители не приняли нового Генриха, но мне он показался интересным, хотя и совсем другим. К тому же я год назад смотрела Генриха IV с Бриттоном, и мне было безумно интересно посмотреть, как он сыграет предысторию своего короля.
В образе Болинброка Джаспера Бриттона куда меньше той мужественной простоты и достоинства, которые были характерны и так привлекательны в герое Найджела Линдси. Прежний Болинброк казался искренним и его правда по-своему признавалась. Было понятно, за что его ценят его союзники, и что он противопоставляет Ричарду – спокойную, уверенную в себе силу, дружеское равенство с подданными. В первых сценах мы видели, что он ищет правды не только для себя, но и для короля и королевства (даже если и не считает этого короля образцовым). Мы ему сопереживали. И соответственно полюс Ричарда воспринимался изначально как скорее отрицательный, определенно подозрительный.
В новой версии с новыми актерами такой глубокой пропасти и резкой смены симпатий между 1й и 2й половиной спектакля нет. Оговорюсь: мне так показалось, что нет.
Болингброк Бриттона с самого начала очень сильно противопоставлен Ричарду. Это очень ощущается в тех моментах, когда он отказывается подчиняться королю. Когда Ричард требует отказаться от дуэли, его слова: «God defend my soul from such foul sin!» - звучат прямо с издевкой по отношению к королю. (*Кстати, момент, который я, к своему стыду, заметила только 9 числа: когда Гонт по требованию Ричарда как бы уговаривает сына бросить перчатку Моубри, он у Гловера делает это гораздо сдержанней, чем было в исполнении Пеннингтона, он явно делает это для отвода глаз; и когда Генрих отказывается подчиниться, Гонт незаметно делает ему одобрительный знак). И когда Болингброк говорит, чтобы король не плакал о нем, если его убьют – в его словах тоже звучит что-то шутовское. И уж совсем с ненавистью и презрением он, уходя в ссылку, выплевывает это: «Four lagging winters and four wanton springs. / End in a word: such is the breath of Kings».
Друзья и подданные любят Болингброка не столько за его личные качества (потому что он однозначно здесь показан человеком лицемерным), сколько за то, что он противостоит Ричарду и за то, что он мягок и любезен конкретно с ними. Самые привлекательные его сцены – где Болинброк шутит. Где приветствует Перси и в шутку выдает за себя другого человека, как бы чтобы избежать ненужных ему почестей (новое решение сцены, кстати, см. беседу 12.01); сцена с Йорками в конце – «Король и нищенка». Его милосердие и простота вроде бы как бы даже и располагают. Но: Если Болингброк Линдси был искренен, был собой – мужественным, мужиковатым, грубоватым и сильным, но достойным – на протяжении всего спектакля: и в первой сцене, где доказывал правду, и потом, когда шел против короля, и в сцене отречения Ричарда, и в конце… То Болингброк Бриттона – лис. Он очень легко переходит от видимой благожелательности к прямо-таки наслаждению жестокостью: в сцене с Буши и Грином, в сцене отречения и после нее – когда он наступает на зеркало… Так же легко он превращается в уже величественного, вальяжного, привычного к мантии и трону короля. (В отличие от Линдси, который на троне смотрится как-то неловко неуместно, хотя эта неуместность была также правильной для того образа, того персонажа…)
Соответственно меняются и отношения Генрих-Ричард.
Между ними изначально видна неприязнь, вражда, даже ненависть.
Ричард, глядя на все изъявления верности и любви со стороны Болинброка и Гонта – не верит им ни на секунду, и то, как бесит его их лицемерие, видно даже сквозь ту маску беспристрастности, которую он носит в первых сценах.
Странное дело, но мне показалось, что за счет этого, в отличие от записанной версии спектакля 2013 года, здесь к Ричарду сразу проникаешься симпатией – хотя бы как к человеку, искреннему в своей ненависти и даже в каких-то неприглядных поступках вроде ссоры с умирающим Гонтом. Раньше - когда мы видели справедливость Ланкастеров - самодурство Ричарда воспринималось только как жестокость и бесчеловечность. Здесь же это выглядит как война. Они равные соперники, просто Ричард – пока – побеждает. И когда Йорк говорит о Гонте: «He loves you, on my life, and holds you dear. /As Harry Duke of Hereford, were he here» - от ироничного смешка Ричарда в ответ ему даже ёкает сердце. Потому что это хоть и ирония, но горькая: «Right, you say true: As Hereford’s love so his…» Он прекрасно знает, что эти двое его ненавидят, так почему же он должен их любить и щадить? Невольно получается, что на какой-то момент Ричарда оправдываешь даже в самой неприглядной его сцене.
II
(Кусочек, в котором меня мотнуло от Генриха обратно к Ричарду, и плавно началось описание всего подряд)
Я почему-то привыкла считать немного, что в первых сценах Ричард еще тот король-солнце, бог на земле, у которого в руках всё и все. Что это изображение той вершины, с которой он потом падает. Но вообще-то, самые первые сцены — это уже начало его падения. Уже там видно, как его злит и пугает происходящее: что эти двое – Моубри и Болингброк – ему не подчиняются. Причем не подчиняются открыто, даже не маскируя это все под желание найти правду ради монарха. Как он кричит на них, приказывая устроить турнир, как потом стремительно уходит…
(*Пока мы тут: говорят, принято замечать, на каком спектакле сколько раз Ричард стучит скипетром по гробу на словах «We were not born to sue, but to command». Так вот: 7.01 – он стукнул три раза изо всех сил, одновременно с репликой, и эффект сначала показался мне немного смазанным, как будто он пытается перекричать шум, который сам же создает – однако, это по-своему уместно для этого момента: тут нет никакой величественности, только ярость. 8.01 – так же, три. 9.01 (уже могу путать, когда какой был раз, может, даже и оба?) на одном из спектаклей было два удара, почти не накладывающихся на реплику, а идущх после нее – это было более четко, соответственно более величественно). 10.01 – вообще как на записи, сначала сказал, потом стукнул один раз. И, пожалуй, все же этот вариант понравился мне больше всего. Но, возможно, не с точки зрения оправданности психологической или художественной, а как наивному зрителю, который хочет, чтобы ему нравился Ричард, а Ричард ему нравится, когда он величественен и силен, а не когда он суетится в бессильной ярости. Когда он стучал три раза, там тоже казалось, что от раза к разу мотивировка этого жеста менялась: можно было понять, а) что он не чувствует уверенности в себе, ему приходится самого себя поддерживать, разогревать, б) или же наоборот – что точка кипения уже достигнута и нужно куда-то всю эту лаву выплеснуть. То есть даже один жест воспринимался по-разному. Казалось бы – такая маленькая деталь, а дает такой диапазон трактовки… 12.01 он опять стукнул три раза, на реплике.)
Интересный эпизод, по-моему, - когда Ричард спускается к Болингброку перед поединком. Сама реплика Ричарда «We will descend» иногда произносилась как бы с расчетом на комический эффект и зал смеялся, а иногда звучала вполне серьезно, небрежно этак. И дальше: Болингброк в ответ на поцелуй и слова Ричарда целует ему руку. А рука в перчатке (почему-то это тоже кажется важным). В разных спектаклях это выглядело по-разному: иногда король был абсолютно непроницаем, иногда чувство собственного превосходства доминировало, а иногда сквозь невозмутимость прорывалось презрение, даже какая-то гадливость.
После этого напряженного момента, тут же – как бы небольшая разрядка, смешок: когда Ричард покидает Болингброка, Моубри как бы тоже наклоняется за благословением, Ричард обходит его, как пустое место.
Интересно, что все эти вариации — не изменение образа, не колебания из-за неустойчивости трактовки, а ньюансы в рамках одного характера. Ричард всегда один, но ведет он себя чуть по-разному, реагирует так, как мог бы реагировать только Ричард — но в разном настроении. Он живой, он абсолютно живой человек.
Этот король уже понимает, что его не любят, им пытаются вертеть, но он этого не потерпит. И следующий шаг – то, что он им устраивает на турнире. Это не каприз, не внезапное решение – это вполне продуманный ход унижения Ланкастеров: устраивая поединок, вызывая соперников по именам, спускаясь по просьбе Болингброка поцеловать его и слушая его пафосное прощание, король уже знает – это уже задумано – что чуть только они выйдут биться, он сорвет поединок. Весь пафос пламенных речей будет затрачен впустую, и от этого как бы осмеян; честь, о которой они столько говорили, так и окажется не защищенной – лучше бы тогда и говорить не начинали… Как он отдает команду начинать, а сам встает и ходит взад-вперед, сжимая скипетр, будто готовясь не пропустить момент. Он волнуется, но контролирует ситуацию. В нем видна сила. Он уже ведет войну, но пока побеждает.
(Кусочек о несерьезных вещах)
Пару раз, поднимаясь по лесенке Дэвид запнулся. Один раз зацепился платьем. Интересно, сколько нас таких было в зале, кто в эти моменты вместо того, чтобы смотреть в центр сцены, сделал «ух!» и задержал дыхание?
Вообще, как же он красиво смотрится во всех этих костюмах! Особенно вот платье то в сцене дуэли: каждый раз ловлю себя на мысли, что наслаждаюсь его… гм… женственностью. =) Плавные, хоть и стремительные жесты, грация, с которой он подхватывает подол, то, как спускается по лестнице, как ходит, подает руку… Какое изящество – позавидуешь!
После дуэли – проникновенный диалог между Гонтом и уходящим в ссылку Болинброком. Почему-то он меня как-то мало трогал в этой версии, видимо, не увязались эти проявления чувств и сопли всякие с таким вот изворотливым, лукавым Генрихом… Хотя, если учесть, что сцена наедине с отцом – может быть, это и правильно, и логично, что обиженный ребенок должен поныть и пожаловаться, а не злиться и метать молнии.
Кстати о метании молний. На этой сцене произошла самая забавная накладка за все показы, какие я видела. =) Извините те, кто это уже читал, я продублирую.
Итак. Болинброк прощается отцом (причем никакого смирения, он зол, основательно так зол на Ричарда), и на словах
«Then, England's ground, farewell; sweet soil, adieu;
My mother, and my nurse, that bears me yet!» –
он по рисунку роли топает своей одетой в железо ногой. Топает так конкретно, не символически, а опять же со злостью. (*Сравните, сравните же (или уже кто-то сравнил?) этот момент со сценой на берегу потом, где Ричард ласкает эту же землю руками!) Так вооот. Это было 9.01, на дневном спектакле. Болинброк в порыве яростного отчаяния топает по сцене - и железный плинтус от авансцены отрывается и с грохотом падает в зал. Зал ржать… А у него дальше слова: «Where'er I wander, boast of this I can…» - и он давай уже сквозь хохот зала это «я могу» обыгрывать, мол, смотрите, вот что «я могу». И все такие «даааа»!..))) Еле дочитал, бедняга, фразу «Though banish'd, yet a trueborn Englishman». А параллельно там сзади уже Ричард со товарищи появляется. И он выходит со своим надменным видом, смотрит на это безобразие - и пальчиком так покачал-погрозил, типа вот, ай-яй-яй, что делается. Зал во второй раз лег. А по тексту у него дальше: "We did observe"!) Эта реплика реальная, она к тому что Ричард заметил, как с кузеном прощалась чернь. Но тут она пришлась просто идеально, мол: «Я все видел!»))) Зал упал в третий раз, а у этого, разумеется, невозмутимейший вид. )))
(to be continued)
Наталья Фоминцева
(для статистики: 12-го стучал по крышке гроба три раза: сначала реплика, потом стук, как на записи)
А, еще. 12-го Дэвид в сцене с фаворитами немного потроллил Сэма Маркса с конфеткой в стиле "дам - не дам". Секундный момент и едва уловимая улыбка - скорее Дэвида, чем Ричарда))
И еще)) Все постепенно вспоминается)) На встрече с кастом после первой части "Генриха4" Бриттон рассказывал (и показывал - он вообще все изображает, только поэтому я и поняла о чем речь, ну и человек рядом сидящий переводил, что сам понял шепотом) как репетировали сцену отречения. В этой сцене Дэвид в моменте, когда они оба держатся за корону и Ричард ее как бы "опрокидывает", делал это с таким нажимом, что Бриттон каждый раз едва не падал на пол. И очень просил Дэвида как-то рассчитывать усилия, и Дэвид всякий раз снова "ронял" Бриттона и виновато отвечал: "Ой... Я забыл..." (все это Бриттон изображал в лицах - и как падал, и Дэвида)).
@темы: Впечатления, RSC, "Ричард II", Шекспир, Дэвид Тэннант
-
-
21.01.2016 в 11:32Редчайший случай!!! Я не видела ни одного цветуёчка даже на концерте в UK, что уж там о спектаклях...
Соответственно меняются и отношения Генрих-Ричард.
Вот было бы интересно посмотреть... Эх.... У меня к концу спектакля (того, в декабре 2013 г.) было сильно отрицательное отношение к Болингброку. Вначале спектакля Ричард не достоин царствовать, а в конце Генрих менее достоин, чтобы быть королем, чем Ричард... И изначальной симпатии к Ричарду не возникало.
-
-
21.01.2016 в 13:23-
-
21.01.2016 в 15:21Тут же вспоминается сцена из Three days in the country, когда идет диалог между Марком Гэтиссом (играл доктора Шпигельского) и Джоном Симмом (играл Ракитина):
Gatiss: Sound advice from... THE MASTER.
Simm: DOCTOR! You make me sick!
Я была "слегка" подготовлена к этому диалогу, а потому только улыбнулась. А вот многие в зале просто лежали... И ведь эта парочка НЕ отошла от текста тоже. ))) Просто чуток добавили "ударение" на некоторые слова.
-
-
21.01.2016 в 15:33А уж обыгрывание ситуации
Gatiss: Sound advice from... THE MASTER.
Simm: DOCTOR! You make me sick!
Здорово, что добавили "ударений"!!!