Жизнь - это апельсин
02.12.2015 в 02:09
Пишет Дочь профессора Баринова:Внутренний Азенкур
«Генрих V» от Грегори нашего Дорана, завершивший цикл тетралогии шекспировских хроник («Ричард II» и «Генрих IV»), оказался вещью странной. Пьеса, рассказывающая о войне, в версии Дорана вдруг стала негромким (почти без музыки) и почти камерным бенефисом Алекса Хассела, играющего здесь почти без поддержки команды, читающего монологи на темных фонах, в одиночестве, или в присутствии молчаливых статистов.
И Хассел справляется: он исключительно хорош. Генрих, давший клятву всем на диво искупить былое, делает это с завидной самоотдачей. С первых сцен он разыгрывает из себя истеричного диктатора, бесконечно ищет искупления (а по факту - новую точку сборки) через страшные ошибки, стоившие многих жизней. Находит – и постепенно безумие в его глазах сменяется страхом, слезами, радостью, жаждой жизни. В финале это уже почти принц Хэл – повзрослевший, но вполне узнаваемый, выигравший свою персональную внутреннюю битву при Азенкуре. И постепенно оказывается, что спектакль больше о человеке, чем об истории – собственно, об этом нам и говорит Пролог в исполнении Оливера Форда Дейвиса, забавного и нудноватого то ли историка, то ли музейного работника в кардигане и шарфике, проговаривающего в проброс важные исторические моменты, взывающего к зрительскому воображению («представьте, что тут как бы происходит великая битва») и всю дорогу ведущего зрителя сквозь строй застывших персонажей, как по музею восковых фигур.
читать дальше
URL записи«Генрих V» от Грегори нашего Дорана, завершивший цикл тетралогии шекспировских хроник («Ричард II» и «Генрих IV»), оказался вещью странной. Пьеса, рассказывающая о войне, в версии Дорана вдруг стала негромким (почти без музыки) и почти камерным бенефисом Алекса Хассела, играющего здесь почти без поддержки команды, читающего монологи на темных фонах, в одиночестве, или в присутствии молчаливых статистов.
И Хассел справляется: он исключительно хорош. Генрих, давший клятву всем на диво искупить былое, делает это с завидной самоотдачей. С первых сцен он разыгрывает из себя истеричного диктатора, бесконечно ищет искупления (а по факту - новую точку сборки) через страшные ошибки, стоившие многих жизней. Находит – и постепенно безумие в его глазах сменяется страхом, слезами, радостью, жаждой жизни. В финале это уже почти принц Хэл – повзрослевший, но вполне узнаваемый, выигравший свою персональную внутреннюю битву при Азенкуре. И постепенно оказывается, что спектакль больше о человеке, чем об истории – собственно, об этом нам и говорит Пролог в исполнении Оливера Форда Дейвиса, забавного и нудноватого то ли историка, то ли музейного работника в кардигане и шарфике, проговаривающего в проброс важные исторические моменты, взывающего к зрительскому воображению («представьте, что тут как бы происходит великая битва») и всю дорогу ведущего зрителя сквозь строй застывших персонажей, как по музею восковых фигур.
читать дальше