Жизнь - это апельсин
Это так... поток сознания, а не серьезный разбор постановки. Писала, как легло.
читать дальшеТретья часть Исторических Хроник в постановке Дорана. Четкая, логичная связь по тексту, по нерву, по судьбам персонажей. То, что рассыпалось и распадалось на отдельные элементы, стало единым целым. А заодно и показало, что написано ОДНИМ живым человеком, который был умен, наблюдателей и понимал человеческую природу, как никто.
Оформление то же, что и в первой части "Генриха...", только ощущение "стиснутости" пространства еще сильнее. Временами тяжело дышать. Безумных персонажей все больше. И первый среди них король Генрих. Проблески сознания перекрываются вспышками ярости и подозрительности. Бродит, лишенный сна и все бормочет: "Иерусалим, Иерусалим...". Предсказали, что там он умрет. Сбудется, но не так, как думает измученный страхами и совестью король. Один из чертогов дворца носит это имя. И именно в нем, сраженный ударом, король рухнет, как срубленное дерево, никто не успеет подхватить. И начнется мучительная, долгая агония. К Генриху Бог милостив, сын рядом, которого он то проклинает, то любит больше жизни. Невыносимо смотреть и слышать, как он выталкивает из себя каждое слово, пытаясь успеть дать последний совет, как управлять этим чертовым государством!.. И между отцом и сыном корона. Та самая, что отнята силой у законного владельца. Скрюченные пальцы намертво вцепились не разжать. Умирающий Генрих так похож на своего отца, только в том было столько яда, что в голове вертелось: "Сдох...". Когда-то этим словом Козинцев, ставя "Гамлета", плюнул в Клавдия. К Гонту у меня жалости нет, а к Генриху... Сижу рядом с ним на постели и если понадобится, подам стакан воды. По другую сторону принц Хэл и теперь знаю, зачем он полезет в войну с Францией. Отвлечь придворных от желания заняться любимым видом спорта - стряпать заговоры. А тут еще то ли новый на подходе, то ли старый никак не затухнет. Имя убиенного Ричарда всплывает чуть ли не каждую минуту. Сделали знаменем, машут где ни попадя. Причем те, кто предал, кто погубил. А теперь та-аки-ие словеса-а..!
Красавец-король незримо рядом, нет нужды в материальном призраке. Первый спектакль вплетается в третий памятью. А то и уморительными шуточками. Фальстаф, затеяв очередной спор, водрузил на голову какую-то ендову, как корону, а затем они со спорщиком начали тягать ее друг у дружки: вверх-вниз, туда-сюда каждый к себе. "Сюда, кузен... Возьмитесь за нее..." Эффект усилил взгляд камеры. Откуда простолюдины знают, что разыгралось в зале Вестсминстера несколько лет назад? Или это витает в воздухе?..
У меня возникло чувство, что Генрих только теперь понял, на кого он поднял тогда руку и за что теперь расплачивается. Тщетно смотрит вверх, ища поддержки у Неба. Кого числил в союзниках обернулись подлыми вымогателями, старший сын вновь шляется в мерзкой компании, опоры нет. Прижимая к груди корону и молитвенник, Генрих перебирает имена и события. Ощущение пустоты. Может от такого принц Хэл бежит к своему веселому сброду? В спектакле полно вопросов. И немало ответов. Нортубберленд. Был страшен, стал мерзок. Принц Джон. Был такой бравый рыцарь, а стал способен на подлость ради победы. Генрих Болингброк был недавно мил, теперь опостылел - пшел вон! В голове весело всплыл "Борис Годунов" Пушкина с его наблюдением, что народу не угодишь. И даже заговоры - Болингброк с сотоварищи промчался при Ричарде и теперь... Тьфу, мелочь! Толком войска собрать никто не может, см. рекрутов Фальстафа. Хохот пополам с ужасом. Жизнь - суета, всем по-своему весело.
В "Генрихе" обостренно почувствовала происхождение автора. Да ни один лорд или граф не выпишет так Фальстафа со всем этим пестрым ворохом прочих персонажей, его окружающих. Параллельные вселенные: дворяне с их миром королевского двора и простолюдины, чьи сцены поворачиваются к двупенсовому партеру, балансируя в шуточках на грани "бездны вкуса". Режиссеру позволено оторваться, спустившись с высот трагедии и "штиля", что он и делает. Всласть, очертя голову, герои грешат напропалую, попирая где закон, где приличия, а где историческую логику. Да здравствует балаган! Тут свои правила, кому не нравится - не навязываемся. Недаром, Молва в прологе одет, как прохожий с улицы и щелкает смартфоном, что б тут же кинуть фото в Интернет, восторгаясь происходящим. Зрители и актеры заодно, долой "четвертую стену", нет-нет, да к вам напрямую со сцены и обратятся. И не лорд-автор шлялся по кабакам в обществе веселых пьяниц, а после умничал на бумаге. Простолюдин сиживал в компании Фальстафа и принца, зорко наблюдая за обоими, безжалостно и дерзко мешая эпохи в сочинении. Рядом с мечом соседствует ружье времен Первой Мировой. Кто сказал "так нельзя!"? В тексте стоит "дайте ему ружье!" и ружье извлекают из тачки Фальстафа, где чего только нет! Пьеса написана, когда огнестрел вовсю применялся, а прошло-то всего каких-то 200 лет.
Безудержный смех нет-нет да и разбавит нотка горечи. Фальстаф вдруг скажет: "Я стар... очень стар...". Как лбом на полном ходу в стену. А бегущая за ним с плачем и воплями шлюха Доль, уверенная, что раз уходит на эту чертову войну, то там и помрет, а она - дура, любит его, грешная. И ничего с этим не поделать. Даже если он в это не верит. Или верит? Или боится верить. Мерещится дождь.
Фальстаф хорош. И не хотела ТАКОЙ для него участи: услышать в день коронации "старик, я тебя не знаю, пшел вон". Глаза распахиваются и делаются огромными. "Он тайно пошлет за мной..." Кому он это? Себе? Окружающим? Господу Богу? Мир рушится. "Они все ушли к Вашему противнику, государь..." Плохие новости, как молния. "Лишаю своего покровительства." - а это вообще из другой оперы, другого автора, но эффект тот же. Знаю сюжет, только хочется притормозить. Внутри все упирается: не надо!!! Фальстаф медленно оборачивается. Глаза перед собою-вверх. Ричард ждал с надеждой ангелов. Тут... "Да что ж там ангелы поют такими злыми голосами..." Резкая тишина. Все вынули. Хочется завыть. Слез уже нету. Да и сил тоже. Эй, стража! Кто не спрятался, я не виноват. Лорд Главный Судья быстренько распорядился сволочь всех в тюрьму.
Весело начали, а кончили... Одинокий мальчишка-паж стоит в опустевшем пространстве. Многоточие...
P.S. А там еще прапорщик Пистоль, черт рыжий из коробочки. Детина с громовым голосом и начисто лишенный каких бы то ни было рамок. Чего с ним носится Фальтстаф и с каких пор толстый враль стал "мерилом ценностей" для меня? Кажется, Доран и Энтони Шер нашли ключик к моему сердцу. Мне нравится их Фальстаф не потому что "так надо", а вот нравится. Почему? Не(ни) почему. Точка.
читать дальшеТретья часть Исторических Хроник в постановке Дорана. Четкая, логичная связь по тексту, по нерву, по судьбам персонажей. То, что рассыпалось и распадалось на отдельные элементы, стало единым целым. А заодно и показало, что написано ОДНИМ живым человеком, который был умен, наблюдателей и понимал человеческую природу, как никто.
Оформление то же, что и в первой части "Генриха...", только ощущение "стиснутости" пространства еще сильнее. Временами тяжело дышать. Безумных персонажей все больше. И первый среди них король Генрих. Проблески сознания перекрываются вспышками ярости и подозрительности. Бродит, лишенный сна и все бормочет: "Иерусалим, Иерусалим...". Предсказали, что там он умрет. Сбудется, но не так, как думает измученный страхами и совестью король. Один из чертогов дворца носит это имя. И именно в нем, сраженный ударом, король рухнет, как срубленное дерево, никто не успеет подхватить. И начнется мучительная, долгая агония. К Генриху Бог милостив, сын рядом, которого он то проклинает, то любит больше жизни. Невыносимо смотреть и слышать, как он выталкивает из себя каждое слово, пытаясь успеть дать последний совет, как управлять этим чертовым государством!.. И между отцом и сыном корона. Та самая, что отнята силой у законного владельца. Скрюченные пальцы намертво вцепились не разжать. Умирающий Генрих так похож на своего отца, только в том было столько яда, что в голове вертелось: "Сдох...". Когда-то этим словом Козинцев, ставя "Гамлета", плюнул в Клавдия. К Гонту у меня жалости нет, а к Генриху... Сижу рядом с ним на постели и если понадобится, подам стакан воды. По другую сторону принц Хэл и теперь знаю, зачем он полезет в войну с Францией. Отвлечь придворных от желания заняться любимым видом спорта - стряпать заговоры. А тут еще то ли новый на подходе, то ли старый никак не затухнет. Имя убиенного Ричарда всплывает чуть ли не каждую минуту. Сделали знаменем, машут где ни попадя. Причем те, кто предал, кто погубил. А теперь та-аки-ие словеса-а..!
Красавец-король незримо рядом, нет нужды в материальном призраке. Первый спектакль вплетается в третий памятью. А то и уморительными шуточками. Фальстаф, затеяв очередной спор, водрузил на голову какую-то ендову, как корону, а затем они со спорщиком начали тягать ее друг у дружки: вверх-вниз, туда-сюда каждый к себе. "Сюда, кузен... Возьмитесь за нее..." Эффект усилил взгляд камеры. Откуда простолюдины знают, что разыгралось в зале Вестсминстера несколько лет назад? Или это витает в воздухе?..
У меня возникло чувство, что Генрих только теперь понял, на кого он поднял тогда руку и за что теперь расплачивается. Тщетно смотрит вверх, ища поддержки у Неба. Кого числил в союзниках обернулись подлыми вымогателями, старший сын вновь шляется в мерзкой компании, опоры нет. Прижимая к груди корону и молитвенник, Генрих перебирает имена и события. Ощущение пустоты. Может от такого принц Хэл бежит к своему веселому сброду? В спектакле полно вопросов. И немало ответов. Нортубберленд. Был страшен, стал мерзок. Принц Джон. Был такой бравый рыцарь, а стал способен на подлость ради победы. Генрих Болингброк был недавно мил, теперь опостылел - пшел вон! В голове весело всплыл "Борис Годунов" Пушкина с его наблюдением, что народу не угодишь. И даже заговоры - Болингброк с сотоварищи промчался при Ричарде и теперь... Тьфу, мелочь! Толком войска собрать никто не может, см. рекрутов Фальстафа. Хохот пополам с ужасом. Жизнь - суета, всем по-своему весело.
В "Генрихе" обостренно почувствовала происхождение автора. Да ни один лорд или граф не выпишет так Фальстафа со всем этим пестрым ворохом прочих персонажей, его окружающих. Параллельные вселенные: дворяне с их миром королевского двора и простолюдины, чьи сцены поворачиваются к двупенсовому партеру, балансируя в шуточках на грани "бездны вкуса". Режиссеру позволено оторваться, спустившись с высот трагедии и "штиля", что он и делает. Всласть, очертя голову, герои грешат напропалую, попирая где закон, где приличия, а где историческую логику. Да здравствует балаган! Тут свои правила, кому не нравится - не навязываемся. Недаром, Молва в прологе одет, как прохожий с улицы и щелкает смартфоном, что б тут же кинуть фото в Интернет, восторгаясь происходящим. Зрители и актеры заодно, долой "четвертую стену", нет-нет, да к вам напрямую со сцены и обратятся. И не лорд-автор шлялся по кабакам в обществе веселых пьяниц, а после умничал на бумаге. Простолюдин сиживал в компании Фальстафа и принца, зорко наблюдая за обоими, безжалостно и дерзко мешая эпохи в сочинении. Рядом с мечом соседствует ружье времен Первой Мировой. Кто сказал "так нельзя!"? В тексте стоит "дайте ему ружье!" и ружье извлекают из тачки Фальстафа, где чего только нет! Пьеса написана, когда огнестрел вовсю применялся, а прошло-то всего каких-то 200 лет.
Безудержный смех нет-нет да и разбавит нотка горечи. Фальстаф вдруг скажет: "Я стар... очень стар...". Как лбом на полном ходу в стену. А бегущая за ним с плачем и воплями шлюха Доль, уверенная, что раз уходит на эту чертову войну, то там и помрет, а она - дура, любит его, грешная. И ничего с этим не поделать. Даже если он в это не верит. Или верит? Или боится верить. Мерещится дождь.
Фальстаф хорош. И не хотела ТАКОЙ для него участи: услышать в день коронации "старик, я тебя не знаю, пшел вон". Глаза распахиваются и делаются огромными. "Он тайно пошлет за мной..." Кому он это? Себе? Окружающим? Господу Богу? Мир рушится. "Они все ушли к Вашему противнику, государь..." Плохие новости, как молния. "Лишаю своего покровительства." - а это вообще из другой оперы, другого автора, но эффект тот же. Знаю сюжет, только хочется притормозить. Внутри все упирается: не надо!!! Фальстаф медленно оборачивается. Глаза перед собою-вверх. Ричард ждал с надеждой ангелов. Тут... "Да что ж там ангелы поют такими злыми голосами..." Резкая тишина. Все вынули. Хочется завыть. Слез уже нету. Да и сил тоже. Эй, стража! Кто не спрятался, я не виноват. Лорд Главный Судья быстренько распорядился сволочь всех в тюрьму.
Весело начали, а кончили... Одинокий мальчишка-паж стоит в опустевшем пространстве. Многоточие...
P.S. А там еще прапорщик Пистоль, черт рыжий из коробочки. Детина с громовым голосом и начисто лишенный каких бы то ни было рамок. Чего с ним носится Фальтстаф и с каких пор толстый враль стал "мерилом ценностей" для меня? Кажется, Доран и Энтони Шер нашли ключик к моему сердцу. Мне нравится их Фальстаф не потому что "так надо", а вот нравится. Почему? Не(ни) почему. Точка.
@темы: Впечатления, RSC, "Ричард II", Энтони Шэр, "Гамлет", Шекспир, Пересечения
-
-
16.08.2014 в 19:46Впрочем, я к Вам тоже не с пустыми руками пришла - если интересно, загляните: katja-konfetka.livejournal.com/51858.html
-
-
16.08.2014 в 23:18