Рецензия
Автор: Strengeress
Пока меня еще не выгнали из ЖЖ, я еще раз была в театре: strengeress.livejournal.com/20299.html
Постановка театра "Глобус", 2012 год.
Оливия: Марк Райлэнс
Мальволио: Стивен Фрай
Себастиан: Сэмюэл Барнетт
Орсино: Лайам Бреннан
Мария: Пол Чахиди
Виола: Джонни Флинн
Сэр Эндрю Эгьюйчик: Роджер Ллойд Пэк
Фесте, шут: Питер Хэмилтон Дайер
От редакции: к сожалению, Роджер Ллойд Пэк уже покинул нас.
Запись можно купить тут: www.amazon.co.uk/Shakespeare-Twelfth-Night-Glob...
Запись будут показывать в кинотеатрах в марте-апреле. Билеты тут: www.theatrehd.ru/ru/schedule
Под катом три видео!
"Двенадцатая ночь", ага. С Фраем.
Должна сразу разочаровать многих (это я обольщаюсь, что сюда еще многие заглядывают, да ) - этот пост не будет только о Фрае в роли Мальволио.
Более того, он не будет даже в первую очередь о Фрае в роли Мальволио. Судя по всему, Стивен конкретно соскучился за театром, и тут не звездил, а просто играл, даже и не думая даже подсознательно тянуть одеяло на себя.
В результате получился очень приличный, очень такой живой и убедительный дворецкий деловито-приличного вида, без единого практически тремоло-обертона с концетрными выходами (хотя, со сцены прочь в кайфе от письма якобы-Оливии он ускакал довольно-таки очаровательными пристойными-пристойными коленцами, умеренно вскидывая ноги, баллон за баллоном, не веся при этом ничего... и очень умилительно-мечтательно улыбался, мечтая об их будущей семейной жизни - а уж когда дедушка *ну, почти дедушка* стал игриво ловить бедную графиню за плечики, я при виде этой его плотоядно-сахарной улыбочки сильно солидаризировалась с ее порывом побить Мальволио подушками )).
читать дальше
Говорил как человек, а не как клоун, выглядел с бумагами и в очках достойно, почти не истерил, а в снисходительном взгляде на Виолу-Цезарио там вообще прорезалось что-то похожее на чувство юмора. (Отдельное спасибо, что в сценах его заточения не стали разыгрывать ультрадраму, даже в фарсовом варианте, было забавно, с трюками *сначала на него капнула свечным воском Мария, потом уронил с решетки, за которую он уцепился, шут* - и безумного отчаяния со стороны страдальца не было, была озадаченность и целеустремленность. Что, кстати, не помешало почувствовать к нему реальную жалость на последнем пронзительном, отчаянном, непонимающем - и, опять-таки негромком - "почему?").
Кликабельно
Кликабельно
А дело тут оказалось - уже второй раз иду на любимую звезду, и второй раз оно так оказывается - в первую очередь в собственно спектакле. Как едином целом.
Причем я даже не скажу, что он так ослепительно прекрасен-в-себя-влюбляющ-с-первой-секунды, как было в стратфордских Бесплодных Усилиях Любви (найду тех, кто не записал, если не записали - урою) или косвенновышеупомянутой постановке Кауарда с Нортэмом. Это (наверное) просто добротный, качественный, с ответственностью сделанный и без пробросов-отмазок-конвейера исполняемый английский шекспировский уровень.
Там есть свои недостатки (здешний сэр Тоби - Колин Хэрли - например, не перебил у меня впечатления от нашего Яншина в кино, фейерверка он не демонстрировал, хотя за бутылочкой, как за соской, тянулся очень симпатично *отнимут - точно заревет * и балансировал в полупадении полспектакля очень мастерски, причем так естественно, что до меня дошло, какое для этого требовалось владение телом, только постфактум; опять же, если высокие тона мужского голоса Виолы смущали меня только в первые минут пять, то Оливия Марка Райланса басила совершенно откровенно, при всех жеманных интонациях, и вообще работала клоуном - вместо сэра Стивена, ога - почти всю дорогу *да, забыла, у них там тоже чистА мужской состав*: когда миледи начала бедного вьюноша грубо соблазнять, народ ржал, как в шекспировские времена на балаганах, а у закомплексованной меня возникла некоторая неловкость).
Там вроде нет ничего такого в-глаза-бросающегося-особенного (ну, разве что кроме по нынешним временам не столь уж частого аутентичного антуража: мы уже почти привыкли, что любую столетнюю классику теперь играют в джинсах, кедах и тройках, а тут глаз освежают бархатные береты, тяжелая драпировка парадных платьев, камзолы с оторочкой и самоцветами, и даже затрапез у герцога Орсино расшит и унизан - я аж вспомнила "концертные валенки" у мамы дяди Федора, у этого тут парадный домашний халат - а сам спектакль начинается с вызывающе-долгой, тщательной и традиционно-многослойной гримировки-примерки, на сцену вытащили весь священный процесс, полное наше вам с кисточкой для пудры и запихиванием корпулентной труппы в то самое пышное облачение, Мальволио в его панталоны упаковывают и Оливию посыпают румянами прямо в реальном времени деловитые современные тетеньки-ассистентки и желторотые студенты, а мимо бродят - в разной степени дезабилье - еще недоприготовленные составные части каста, и все это под соответствующим образом одетый оркестр местами включающий весьма причудливые инструменты).
Актеры тщательно изображают печаль, раздражение, самодовольство, вдохновение, неуверенность в себе или любопытство - иногда аж принимая позы, как в театре кабуки. Статисты и эпизодические слуги вежливо подают реплики и не лезут на первый план, демонстрируя вышколенную любезность (хотя ни разу не лениво-раздраженное нежелание париться: слышно каждую букву и нет ни одного небрежного движения... а такой, например, эпизодический герой, как энергичный взлохмаченный Фабиан Джеймса Гарнона, так и вовсе отбил себе местечко среди заметных, с его всегдашней готовностью пустить в ход что-нибудь длинное и деревянное и принять самое горячее участие в любой затее: недаром пытался устроить даже при замке медвежью охоту).
Но. Вот как-то потихоньку-полегоньку - то ли они увлекаются, то ли до публики в моем лице доходит - это все берет да и затягивает. Как от негромкого, не особо вроде и яркого, естественно-человеческого, вроде как "ничего особенного" пения шута (я сначала даже расстроилась, и голосок - не Паваротти *правда, ни одной неточности в нотах*, и мелодия не так чтобы легко определяема) вдруг помаленечку начинает что-то таять внутри, а потом эта неуловимо-грустная (не путать с жалобной) и неожиданно-проникновенная интонация уже не отпускает - не зря Тоби и сэр Эндрю Эгьючик печально оседают за столом под это шаманство, без единого слова явственно осознав тщету своего бытия, не меньше как.
Зато, когда тот же разодетый в пестрое Фесте - остроносый, теловычитательный, ехидно-языкатый, прозаически-философский и живущий без оптимизма, но с удовольствием *кажется, у меня появился еще один кандидат на страдания в разрезе "дайте ему уже ослепительную карьеру" в лице Питера Хэмилтона-Дайера* - раскрутив на веревочке довольно убедительное чучело зайца, заводит застольную и вся компания не преминовывает (копирайт мой) грянуть в поддержку, вот это уже "ух", в том числе и звуковой.
Классический, неотразимый, гармонично-бесшабашный, нежно-лихой староанглийский мотив, против которого я теряю волю, и который могут ТАК выводить только англичане, это как французское шампанское, итальянский капуччино и оригинал Джоконды: нужно что-то еще, кроме ингредиентов. Вот тут было да, ослепительно и прямо в глаза. А уж когда седой хрупкий Эгьючик Роджера Ллойда Пэка, смесь Дон-Кихота и Пьеро, но с шустрым самосохранительным инстинктом пратчеттовского Ринсуинда, выдал, оставшись в одиночестве - когда остальные предусмотрительно притихли при явлении строгого дворецкого - такое сопрано, какое не снилось ни здешней Виоле, ни здешней Оливии, это было во-об-ще.
В общем, я особо и оглянуться не успела, как эта на-первый-взгляд-всего-лишь-старательность (вспоминается Довлатов: и ничего, кажется, особенного, а как редко встречается), обустроенность каждого движения и поворота и как будто бы отсутствие претензий превратило меня из зрителя если и не в участника, то как минимум в болельщика - несмотря на ту самую откровенность трюков и гэгов, которая, оказывается, вполне сочетается с безусловной точностью реакций и состояний (а я всегда говорила, что яркие краски и выразительные крайности вполне могут создавать эффект полной настоящести, если знать, как это делается и быть на это способным).
Когда мающийся своей любовью герцог бродит туда-сюда по деревянной скамейке, неосознанно пытаясь отвлечься - ну да, Челентано рубит дрова, Орсино работает канатоходцем - или тянет руку предполагаемого Цезарио себе на плечо ("и никто ему по-дружески не спел", а ведь надо!),.. ну вот я видела многих герцогов, но это, кажется, первый, которого мне реально стало жалко с его выдуманной стрррастью. Потому что чувство, может быть, и пижонское, но страдает-то он от него реально...
Кликабельно
Вообще, Лиаму Бреннану мое отдельное ку за этого Орсино. Не сделав из него идеал и благородный образец, не потеряв ни единого из знаменитых герцогских минусов, от самодовольства до некоторой ограниченности, он впервые на моей памяти смог сделать из этого персонажа что-то обаятельное.
До такой степени, что ни на секунду не веришь, что он реально сможет прирезать Виолу-Цезарио, что бы там ни нес: именно уже по тому, с каким демонстративным пафосом несет, видно - the lady, в смысле gentleman, doth protest too much. Он такой... непосредственный. Так смешно и искренне теряется и фигеет при виде двоих Цезарио сразу, взывая растерянно сразу ко всем, типа, ну не может же быть - даже не вспоминая, что герцогу как бы невместно. С такой трогательно-несдержанной жалостью и заботой сгребает обнимать ту же Виолу, когда она ему рассказывает историю своей "сестры" (в кои-то веки человеческая реакция на этот монолог, а то все известные мне герцоги, чуть задержавшись на легкое сочувствие, мгновенно переключались обратно на себя). И все это не мешает ни осанке, ни стремительности движений, ни по-настоящему, без пафоса и кавычек, достойного дружелюбия по отношению к как бы подданным. Отлично они с Фесте разговаривают, без всякого амикошонства, но и без подобострастия либо злости с одной стороны и тупого высокомерия - с другой...)
Да, и почтенная Мария, вроде бы еще более грубоватая, чем Офелия, но почему-то ни на мгновения сомнения не возникает, что это дама - ядовитая, тайно-азартная, простовато-кокетливая *за это построение глазок и пожимание плечиками в атаке на сэра Тоби ей полагается отдельный земельный лен вдобавок к дворянину-мужу*, трезвомыслящая на уровне Фесте *недаром они при первой же встрече зацепляются языками* и свирепая фурия в гневе (кранты Мальволио обозначились безусловно и неотвратимо одним ее лицом в ответ на его угрозы) - вводит Пола Шахиди в анналы, с хрустом подвигая обожаемых Хоффмана в роли Тутси, Уильямса в роли Миссис Даутфайр и Тони Кертиса в роли знаменитой саксофонистки. Думаю, они, как профессионалы, не обидятся, что к ним вторгся безвестный сотоварищ. Ибо "там не тесно" (ц).
И время побежало пулей. И цвета стали доставлять отдельное удовольствие. И режиссерская изобретательность - не переставая захватывать - оказалась как бы сама собой разумеющейся. (Оливия, с алебардой наперевес - и таки алебарда иногда перевешивает - вылетающая защищать Себастьяна-про-которого-она-думает-что-это-Цезарио-который-на-самом-деле-Виола - это пять. Герцог Орсино, при объяснении уже разоблаченной Виоле перепутавший ее в первый момент с Себастьяном *кстати, благодаря отчасти этому старомодному гриму, два актера действительно выглядят очень похоже* - это десять. *Отдельный писк - то, какое у Себастьяна при этом лицо. Кстати, вот он, в смысле герой Сэмюэла Барнетта, меня поначалу слегка раздражал, как-то он в основном при сем присутствовал, выслушивал признания Антонио, совсем по-герцогски эгоцентрично страдал... ну, ничего, когда его затянуло в действие, все пошло повеселее*. Торчащие из беседки, как в шаблоне для курортных фотографий, три головы героев-заговорщиков, подсматривающие за Мальволио *причем сэр Эндрю вляпался, как водится, круче всех, потому что его кружевной воротник не дает ему втянуть голову обратно* - это... ну, мимимиметр в очередной раз зашкалил).
Да, еще одно отдельное спасибо в на глазах растущем списке отдельных спасиб. Когда неоднократно уже выше упомянутое слово "добротный" превращается даже не просто в комплимент, а в реальное восхищение - это (опять-таки постепенный, но наповал бьющий в итоге эффект) когда вся труппа, солисты и массовка, герцоги и слуги,интермедией выходит на сцену и работает хором для шута, запевающего о добром Робине. (Тоже, кстати, каким-то образом при этом умудряющегося влиться в общий коллектив). Сосредоточенно и почти печально протанцовывая все положенные па общей пляски. Важно, серьезно и задумчиво. Ни шага мимо, ни мгновения врассыпную. Почему-то вспомнились в этом солидном здании - хотя довольно скупом на пространство, могли бы ряды и подальше раздвинуть, гарпагоны - повозки кочевых трупп. Так было, так будет... И на последний поклон они тоже вышли с тем же танцем, вернее, с его вариацией.
И да, я надеялась не зря, несмотря на мое ворчание на некоторые фарсовые переборы, наконец-то соотечественники Шекспира сделали нам комедию - а не тяжеловесное душестрадание - из этой пьесы. Не теряя ни ее сердца, ни печали, ни обаяния. Ура, товарищи. И может быть, тем более ура, чем менее "сверхвыдающимся" смотрится этот спектакль. Потому что если таков среднеарифметический уровень современного хотя бы только английского театра, то все нытье о деградации современной сцены и уходе всего лучшего в прошлое можно смело отправлять в том направлении, которое в порядочных компаниях не озвучивается. А только в подвале у сэра Тоби, и только после третьей, как минимум, бутылки. И лучше сразу перейти к пению. ))
Напоследок. Виолу играл некий Джонни Флинн. Стоит упоминания, да. Ибо терялся, вредничал и отличался умом и наблюдательностью - не переводя страдания в истерику и умудряясь при этом, где надо, быть смешным - просто очень правильно...
читать дальше