Рон Ховард: «Гонками меня увлек Джордж Лукас»

[sholay]

www.kinopoisk.ru/interview/2260602/
Яна Умерова
24.10.2013

В российском прокате стартовала спортивная драма «Гонка», признанная американскими критиками одним из самых неординарных голливудских проектов этого года. КиноПоиск представляет интервью с режиссером фильма Роном Ховардом.

— Вы с Питером Морганом впервые работали вместе над картиной «Фрост против Никсона». Когда он с вами поделился идеей «Гонки»?

— Довольно давно. Меня эта история сразу зацепила. Мы как-то вместе завтракали в Лос-Анджелесе, и он рассказал, что работает над этим проектом. Я сказал ему тогда: «Мир гонок удивителен. Не то чтобы я хорошо его знал или являюсь фанатом, но я чувствую его дух, и, главное, никто ничего подобного раньше не снимал». Кроме того, в центре истории очень интересные персонажи. А в сочетании с современными возможностями достоверного показа внутреннего мира гонок и вовлечения аудитории в переживания героев эта идея показалась мне очень многообещающей. Тогда к этому сценарию присматривался другой режиссер, но он в итоге занялся иным проектом. Питер знал, что мне эта история интересна, так что я и взялся за нее.

— Вы упомянули, что никогда не были фанатом «Формулы-1». Но вы как-то соприкасались с миром гонок?

— Джордж Лукас — большой фанат «Формулы-1», и часто я слышал о ней именно от него. Лет семь или восемь назад Джордж пригласил меня на гонку в Монако, и я наконец-то увидел это своими глазами. Впервые я видел это живьем, и зрелище было захватывающим! Но по-настоящему я увлекся уже после того, как посмотрел одну гонку вместе с Ники Лаудой. Он комментировал все, что происходило, и проводил анализ гонки: как вели себя гонщики, что и почему происходило с машинами. И он постоянно опережал то, что говорили по телевизору. Оторваться было невозможно. Я даже в туалет не мог отойти! И гонка была классная. Тогда я ощутил удивительное сочетание современных технологий и невероятной смелости, которая необходима, чтобы гонять на таких скоростях.

— Вы раньше слышали о соперничестве Джеймса Ханта и Ники Лауды в 1970-х?

— Нет, я об этом ничего не знал. Я смутно помню фотографии той аварии в журналах и газетах. О Джеймсе Ханте я совсем ничего не слышал. Да и о Лауде тоже не знал ничего. Но Питер Морган очень хорошо умеет знакомить зрителя с персонажами, одновременно делая их привлекательными и эмоционально развитыми. Не знаю, осознанно у него получается или нет, но он знает, как построить мост между персонажем и зрителем. В этом фильме мы как раз старались, чтобы аудитория оказалась в автомобиле, в голове обоих персонажей.

— Джеймс Хант — это во многом прототип человека, живущего на грани. Трудно было соблюдать грань, чтобы не показывать его чрезмерное увлечение выпивкой и женщинами?

— Питер очень много думал об этом, когда писал сценарий. Когда мы общались со знавшими Ханта людьми, было очевидно, что его все любили и уважали, несмотря на то что временами он совершал безрассудные поступки и шокировал людей. Никто не говорил о нем ничего плохого, а мы разговаривали со многими. И ты волей-неволей понимаешь, что это был его выбор — так прожить свою жизнь, и начинаешь уважать его. Он выражал себя на треке одним способом, в жизни — другим, но на самом деле они не так уж сильно отличались. Лауда был выдающимся спортсменом, который был на голову выше своих соперников. Важно было не идеализировать жизнь Джеймса, чтобы не исказить историю. Поэтому нам было важно понять его. Он заплатил высокую цену за свой образ жизни, они оба заплатили за свои амбиции.

— Наверное, непросто было искать актеров для воплощения на экране образов Джеймса Ханта и Ники Лауды. Расскажите, как вы остановили свой выбор именно на Крисе Хемсворте и Даниэле Брюле?

— Даниэля предложил Питер. Я был знаком с несколькими его работами, и мне он нравился. Мы встретились, я сравнил фотографии Ники и Даниэля, и мы много говорили о том, как достичь их максимально внешнего сходства. Желание и готовность Даниэля к трансформации были такими сильными, что я уверился в правильности выбора.

— А как было с Хемсвортом?

— Крис в буквальном смысле выиграл эту роль. Мы рассматривали несколько кандидатур, и он прислал поразительную видеопробу, которую записал в своем трейлере во время съемок в «Мстителях». Крис — серфер, но, несмотря на то что Джеймс не был таким, он излучал своеобразную калифорнийскую крутость. Крис продемонстрировал свои данные как актера, возможности своего тела, притом что при подготовке к пробам у него были только записанные с Джеймсом интервью. Он нас сильно впечатлил. Команда очень быстро сработалась. Оливия Уайлд совсем недавно снималась у нас в «Ковбоях против пришельцев», где у нее была совершенно другая роль. Но, когда я узнал, что ее семья родом из Англии, а она проводила там достаточно много времени и очень хорошо передавала английский акцент, я решил, что она отлично подойдет на роль Сьюзи Миллер (жена героя Криса Хемсворта — Прим. КиноПоиска).

— Многим Крис Хемсворт знаком по роли супергероя. Как вы думаете, роль в «Гонке» поможет зрителю воспринимать его как серьезного драматического актера?

— Для многих Крис по-прежнему только раскрывается, поэтому самая узнаваемая его роль — Тор. Впервые его заметили у Джей Джей Абрамса в «Стартреке». Тогда многие спрашивали: «А кто тот парень, который играл отца Кирка?» После просмотра ролика, что прислал Крис, я позвонил Кеннету Брэне, и тот сказал: «Он светлый парень, который неустанно стремится к развитию. И у него очень серьезное отношение к работе». А Питер, в свою очередь, навел справки о Крисе у Энтони Хопкинса, с которым они вместе работали над фильмом «Калейдоскоп любви»: «Когда снимаешься с Крисом, чувствуешь, что он живой. Он присутствует в сцене на 100 процентов». Все это сложилось в одну картинку вместе с пробами Криса, и у меня не осталось никаких сомнений. Крис без колебаний согласился: «Чтобы сыграть Джеймса, мне нужно похудеть. Я могу это сделать».

— Расскажите, как вы работали над сценами гонок? Как вы готовились к ним? В фильме они выглядят очень впечатляюще.

— У меня был похожий опыт в работе над «Играми разума». Тогда я общался со многими математиками-теоретиками и расспрашивал их о том, что они испытывают, когда пытаются докопаться до истины на этом чуждом для многих языке. Благодаря этим разговорам я приобрел глубинное понимание, точнее, ощущение того, что они делают. Когда мы общались с Лаудой, он мне рассказал о том, как «хорошо его задница вписывалась в машину». Я подумал, что тут стоит копнуть глубже. Я начал разговаривать с другими гонщиками о том, что они видят, сидя за рулем, что они при этом чувствуют. И в итоге я понял, что у гонщиков бывают плохие дни и хорошие дни. В том смысле, что они в тот или иной момент чувствуют машину, трассу и прочее. Ты либо на коне в этот день, либо нет. И я начал анализировать каждую гонку именно с таким подходом. Был ли гонщик в этот день в нужном состоянии или нет? Каким было его душевное состояние? Мне показалось, что было бы здорово показать весь драматизм, прописанный в сценарии, именно во время гонок между этими парнями.

— А вы сами прокатились на гоночном автомобиле «Формулы-1» по треку?

— Да, я даже брал специальные уроки вождения и заставил еще нескольких ключевых человек на площадке сделать это. Мне было важно, чтобы они лично испытали эти ощущения, которые не сравнить с вождением даже очень хорошей скоростной машины.