Loki reading Hamlet.

Он громадный, но того стоит: можно рассмотреть на какой странице йотунхеймского принца оторвали от чтения)



shakespearenews.tumblr.com/post/116944243336/lo...

@темы: Фигурки и куклы, Фан-арт, Том Хиддлстон, "Гамлет", Локи

---

Давненько здесь у меня ничего не было с "Игрой теней". Трижды спасибо!!!

30.05.2015 в 12:06

Пишет  Cherry Brandy:

Новые-старые о Холмсе)
*кликабельно

Источник [teamdowney1965]

@темы: Съемки, Шерлок Холмс, Роберт, Игра теней

---

29.05.2015 в 23:04

Пишет  undel:

Боль и кровь
Вместо поста с нытьем.

Автор: Undel
Жанр: кукольная драма

Боль и кровь
Подслушано в шкафу

Москва. Обувной шкаф. Очередное собрание тайного ордена «Боль и Кровь».
На стене портрет красных туфель. На трибуне в перекрещивающихся лучах прожекторов Серебряные босоножки. Они и ведут собрание. Внизу остальная летняя обувь.
Звучит гимн ордена «Нас не разносишь!»

Серебряные босоножки (девиз «Услышь свой стон»):
- Объявляю собрание открытым. По сложившейся традиции почтим память основателей ордена, чей клич «Боль и кровь» стал нашим общим девизом. Королевская пара. Красные туфли. Они вечно в наших сердцах. Вслед за ними мы все стремимся к тому, чтобы она поняла – летнюю обувь надо носить в руках, а еще лучше – в коробке. Потому что человек для обуви, а не обувь для человека.
Все:
- Ура-ура! Боль и кровь! Боль и кровь!
Серебряные босоножки:
- Сегодня мы собрались, чтобы рассмотреть нового кандидата в наш тайный орден - Спортивные тапочки.
Жидкие хлопки, приглушенное «бу».
Черные туфли (девиз «Спадая – жмем»):
- Тапочки? Вы это сейчас серьезно?
Серебряные босоножки, пожимая перемычкой:
- Рекомендация действующего члена ордена. Обязаны рассмотреть.
- А кто рекомендовал?
- Балетки.
Черные туфли, положив каблук на каблук:
- Ну, разумеется. Прошу слова. Хочу оспорить выдвижение кандидата. Спортивные тапочки? До чего мы так дойдем? При всем моем уважении, балетки и так были большой уступкой. Давайте введем квоту на обувь без каблуков: не больше одной пары. Боль и кровь, господа!
Все:
- Боль и кровь, боль и кровь!
Серебряные босоножки:
- К порядку! Мы не обсуждаем балетки, они полноправный член ордена. В свое время все с этим согласились. Слово балеткам. Прошу.
Балетки (девиз «Вопреки твоим надеждам»):
- Мы, обувь без каблука, прошли сложный путь, чтобы заслужить доверие ордена. Нас долго не принимали, считая, что мы конструктивно не способны причинять мучения. Но мы доказали не словом, а делом, что имеем право быть здесь.
Серебряные босоножки (явно в пику черным туфлям):
- Да, это была новаторская школа давления на сухожилие. Балетки, браво. Боль и кровь!
Все:
- Боль и кровь! Боль и кровь!
Балетки:
- И сейчас как полноправный член ордена мы просим не о протекции, нет, а лишь о непредвзятости. Судите нашего соискателя не по названию и виду, а по делам и перспективам.
Черные туфли надменно молчат. Некоторые другие пары из солидарности отворачиваются.
Серебряные босоножки:
- Мой долг напомнить об ответственности соискателя перед орденом, чтобы не повторилась история с белыми сабо. Мы давали им шанс, но они ни разу не натерли. Нам пришлось от них избавиться, даже она не знает, что с ними стало. А мы знаем.
Спортивные тапочки (они еще в тени, поэтому толком их не видно):
- А что?
Серебряные босоножки:
- Скажем так: они просто пропали. Звучит как угроза? Потому что это и есть угроза. Следующие сабо, конечно, стали натирать. Ну, сколько смогли…
Следующие сабо (девиз «Вам пластырь!»):
- Мы стараемся!
Серебряные босоножки:
- Мы ценим. …Поэтому если кандидат не уверен в своих силах и чистоте намерений, еще не поздно отказаться. Кандидат уверен?
Спортивные тапочки:
- Полностью.
Золотые босоножки (девиз «Наши ножи внутри»):
- А это смело.
Черные туфли:
- Тише-тише, потом вместе посмеемся.
Коралловые туфли (девиз «Мы не ходим»):
- Расскажите о себе.
Спортивные тапочки взбираются на трибуну. Выглядят, прямо скажем, комфортно.
Приглушенные «бу» становятся громче, даже раздается свист. Черные туфли злорадно сверкают набойками.
Спортивные тапочки:
- Мы спортивная городская обувь.
Коралловые туфли:
- Звучит как покаяние. К делу: вы трете?
Спортивные тапочки:
- Нам нечем.
Черные туфли переглядываются с коралловыми.
Балетки, переживая за своего кандидата:
- Надавливать надо. Дави. Дави ее!
Спортивные тапочки:
- И надавить нечем.
Лоферы на каблуке (девиз «Неудобные, несгибаемые, неразнашиваемые»):
- Может, вы внезапно начинаете болтаться на ноге? Неплохой прием, не так ли, господа?
Все, одобрительно:
- Боль и кровь, боль и кровь.
Спортивные тапочки:
- Да нет, сидим как влитые.
Лаковые лодочки (девиз «Ад близко»):
- Нет, здесь явно какая-то интрига. Господа, версия! Все дело в материале, верно? Взять хотя бы лак. При примерке все хорошо, но стоит выйти и… Боль и кровь.
Все, одобрительно:
- Боль и кровь, боль и кровь.
Спортивные тапочки:
- Наш материал дышащий и легкий.
Черные туфли:
- Может, сразу к голосованию?
Коралловые туфли:
- А может, сразу к казни?
Серебряные босоножки:
- Подождите, господа. Кандидату еще есть, что сказать. Кандидат, вам ведь есть что сказать?
Спортивные тапочки:
- Разумеется. Но прежде хотелось бы поговорить о вас. Кто вы? Каковы ваши перспективы?
Шум в зале.
Серебряные босоножки:
- К порядку! Тапочки, вы в своем уме?
Балетки:
- Мы снимаем рекомендацию и отзываем кандидата. Тапочки, бегите!
Золотые босоножки, перегораживая выход:
- Поздно.
Черные туфли:
- Да ладно, пусть поговорят. У нас до самосуда и коктейль-пати еще куча времени. Говорите, тапочки, говорите.
Спортивные тапочки, пристально оглядывая собравшихся:
- Итак, ваш девиз «Боль и кровь».
Зал отзывается «Боль и кровь». Не для того, чтобы поддержать оратора, а просто по привычке отзываться.
Спортивные тапочки:
- Так вот, он устарел, ваш девиз. Вы давно не получали ее крови. Когда она надевает вас, то знает, чего ждать, она предупреждена и вооружена, а вы бессильны. Полоска пластыря, наклеенная заранее – и вы не можете ее укусить. А даже если вы натерли – снял вас и забыл.
Золотые босоножки, протирая ремешком орден русалочки первой степени.
- Забыл? Ха! Дорогой будущий покойник, от вас еще никто не рыдал в туалете ресторана. Никто не считал шаги и не приходил в ужас от одной мысли, что еще придется возвращаться домой. Потому что мы ошкурили не только пальцы и пятки, но даже ступни! Она не могла ходить в нас, она не могла ходить после нас, она никогда этого не забудет! Боль и кровь! Боль и кровь!
Все:
- Боль и кровь! Боль и кровь!
Общество ликует. Черные и коралловые туфли под шумок пытаются задушить балетки. Тапочки сохраняют спокойствие.
Спортивные тапочки:
- Позвольте предположить, это был ее первый и последний вояж вместе с вами?
Золотые босоножки, довольно:
- Она не осмелилась.
Спортивные тапочки:
- Мозоли сошли, раны зажили…
Золотые босоножки:
- На что вы намекаете?
Спортивные тапочки:
- На то, что вы подошли к пределу. Вам больше нечем ее удивить. Вы по-прежнему можете досаждать ей, но способны ли разрушить ее надежды? Нет. А мы можем. Мы самое удобное, что она могла вообразить, ей было даже плевать, как мы выглядим. Она вспоминала времена Первой Обуви, когда она просто ходила и не думала о том, что у нее на ногах. Она решила вернуться к тем временам. Не привыкать, не терпеть, не разнашивать, а просто купить и пойти.
Обувь, наперебой:
- Нет, она не посмеет!
- Мы не так ее воспитали!
- Это богохульство!
- Еще в 13 лет она грехопала с каблуками и с тех пор она наша. Наша!
- Боль и кровь!
- Боль и кровь!!!
Обувь беснуется и выкрикивает девизы, в том числе малоизвестные. Такие, как «Ни шагу вперед», «Тальк не поможет», «Иди босой», «В нас только сидеть», «Обе левые», «Натрем!» и «Ноги помнят».
Спортивные тапочки, громовым голосом перекрикивая толпу:
- Она взбунтовалась! И ее бунт мы. Мы вместе уже три дня. Ей так комфортно, так мягко наступать, ей кажется, что она нашла решение, и она все еще не может понять, почему ноги вдруг стали как чужие? Почему ломит во всем теле, почему болит поясница, почему не сгибается большой палец правой ноги? Почему? Да потому что мы это можем! Суставы! Кости! Вены! Мышцы! Их не посыплешь тальком, не обклеишь пластырем! Дотянись до ее позвоночника, сделай что-нибудь с коленом, видишь, как она смешно загребает ногами при ходьбе, пользуйся этим! Пусть с одной ее ногой будет полный порядок, а в другой болит все, от бедра до мизинца! Пусть судороги пробегают по мышцам! Пусть ей кажется, что она неудобно спала и неловко сидела! Пусть обвиняет подушку, матрас, Ктулху и положение планеты Уран, а мы будем с ней и на ней! Мы можем мучить ее каждый день по-новому, а она пусть верит, что мы самая удобная обувь! Кровь, говорили вы? Боль, отвечаем мы. Боль и боль. Боль ночью и днем! Боль, которая не пройдет утром! Боль в неожиданных местах тела! Боль и боль!
Обувь внимает, затаив дыхание. Даже черные и коралловые туфли прекращают душить балетки.
Спортивные тапочки:
- Конечно, она догадается. Но куда она денется с этим знанием? Что найдет удобнее нас? Мы горизонт, мы дно, мы городская спортивная обувь. Она думала, что мы выход, а мы - вход! Вход в новое царство боли. И вы можете разделить это царство с нами. Измученная, она будет возвращаться к вам, и вы вновь станете ей жать, тереть, сбивать и делать все, что умеете. От нас к вам, от вас к нам. Круг страданий замкнется. Боль и боль! Боль и боль! БОООЛЬ!
Всех охватывает экстаз. Портрет красных туфель падает. Спортивные тапочки начинают сиять, все ярче и ярче. Шнурки разлетаются в стороны, как крылья, на них алым вспыхивает благородный девиз «Боль и боль». Спортивные тапочки возносятся вверх.
- Пророчество!
- Король вернулся!
Спортивные тапочки:
- Мы власть! Мы безысходность! Мы боль и боль!

@темы: фанфики

---

Вот приколисты!!!

Кликабельно

sailorfailures.tumblr.com/post/117435025795/thi...

@темы: Фигурки и куклы, Сэйлор-Мун, Фан-арт, Анимация, Пересечения

---

Великая благодарность Анастасии Королевой за наводку.
Отсюда: www.rus-shake.ru/criticism/spivakovskiy/22_haml...

РУССКИЙ ШЕКСПИР
Информационно-исследовательская база данных


Спиваковский А. 22 Гамлета и один Шекспир (традиции и новации прочтения трагедии «Гамлет» У. Шекспира)

Источник: Спиваковский А. 22 Гамлета и один Шекспир (традиции и новации прочтения трагедии «Гамлет» У. Шекспира) // Сибирские огни. 2004. №4.


1. Ум от горя

В этом году отмечается 440 лет со дня рождения Уильяма Шекспира, а в прошлом исполнилось 400 лет со дня выхода первого издания его «Гамлета». Этот датский принц, чья кровавая история всегда так гипнотически действовала на прогрессивные умы человечества, своей всемирной славой обязан исключительно Шекспиру.

Так кто же такой этот великий драматург, про которого сам Александр Сергеевич когда-то сказал: «Это был гениальный мужичок»?

Про Шекспира известно лишь, что он родился в Стратфорде, был сыном перчаточника, имел семью — жену, сына, двух дочерей, и состоял в труппе королевского театра «Глобус», где его высшим актерским достижением было исполнение роли Тени отца Гамлета. Шесть рукописей, которые остались после него это расписки должников и завещание, в котором нет даже намека на литературную деятельность этого человека. Не существует его аутентичных изображений. Единственный «настоящий» портрет Шекспира, находящийся в т. н. Великом фолио издания 1623 года, большинство специалистов считают мистификацией.

Эти и ряд других несоответствий породили так называемый «шекспировский вопрос», который по своей сути куда глубже, чем даже «еврейский».

Так кем же, все-таки, был этот «самый знаменитый из всех никогда не существовавших на свете людей», как его называл М. Твен? Неким дворянином, из скромности подписывавшим свои произведения вымышленным именем Shake-Speare (потрясающий копьем) и однажды обнаружившим в театральной труппе, ставившей его трагедию, посредственного, но жадного до денег актера с фамилией Shakspere? Исследователей, как и принца Гамлета, всегда больше занимал не только вопрос «кто?», но и «почему?».

Начиная с XIX века шекспироведение разделилось на два враждующих лагеря — тех, кто признавал автором Шекспира из Стратфорда и тех, кто пытался найти реального человека, скрывающегося под этой маской. На вакантное место выдвигалось немало кандидатов. Но все это были фигуры предполагаемые, в различной степени допустимые, вроде Томаса Кориэта, Кристофера Марло, Фрэнсиса Бэкона или удивительной супружеской четы, известной в литературе под именами Голубя и Феникса, о которой подробно рассказывается в книге Ильи Гилилова, ученого секретаря Шекспировской комиссии при Российской академии наук.

Если почти что масон Пушкин считал, что Шекспир «просто, без всяких умствований говорил, что было у него на душе, не стесняясь никакой теорией», то кое для кого философские идеи пьес Шекспира являлись прямым свидетельством его связи с доктринами Розенкрейцеров. К примеру, пресловутый Мэнли П. Холл утверждал, что «…Великое Фолио является сокровищем масонской мудрости и символизма, и придет время, когда оно будет разгадано». Впрочем, до сих пор существует и такая очень интересная теория, что «Гамлет» — это аллегория борьбы двух космологических моделей — гелиоцентризма Коперника и геоцентризма Птолемея.


* * *

По словам Г. Козинцева, в дневнике казненной фашистами комсомолки Ульяны Громовой была такая запись: «Я должен быть жесток, чтоб добрым быть» (Шекспир. «Гамлет»)». А современный мексиканский мятежник субкоманданте Маркос заявляет: …«“Гамлет” и “Макбет” — для понимания мексиканской политической системы с её трагической и комической стороны — это лучше любой статьи по политическому анализу».

Впрочем, исследователи великой трагедии, в основном, были не практиками, а теоретиками. Вот только несколько отзывов о Шекспире и «Гамлете», способных сбить с толку неискушенного читателя: «Неотступное чувство катастрофы» (Л. Толстой); «…страшный и великий» (В. Белинский); «трагедия трагедий» (М. Юдина); «самая лучшая пьеса в мире» (В. Высоцкий); «огромная загадочная страна» (А. Липков); «Нравился всем, и понятен стихии простонародья» (А. Сколокер); «Шекспир изобразил самого себя» (И. Тэн).

Так может быть, чтобы разобраться с самим Уильямом, стоит обратиться к его знаменитой трагедии? Начнем по порядку, с самого принца Датского. По словам В. Гюго, «он — тот мрачный человек, каким мы все можем стать при определенном стечении обстоятельств». Он «феодал-помещик, превратившийся в деклассированного интеллигента», в силу некоторых причин временно лишенный воли. Его основное сомнение не в том, можно ли убить, а в том,можно ли покончить с самим собой, он эгоист, точнее, даже «эготист», студент, втянутый в кровавую бойню, эдакий неуловимый мститель, внезапно поумневший в результате стресса и ставший «суровым из жалости», после чего и начались все эти «внутренние и внешние комфликты», или, как это называет Гегель, «сомнения не в том, что делать, а в том, как».

Гамлет присутствует в одноименной трагедии в 13 сценах из 20. Говорит он очень много — как с другими героями, так и сам с собой. Все его рассуждения, как верно заметил А. Аникст, «ничего особенно гениального» из себя не представляют, а реплики, картинно разбрасываемые налево и направо, если разобраться, в основном всего лишь туманные ответы на какие-то предполагаемые самим же Гамлетом вопросы. Можно предположить, что на свой главный вопрос «To be, or not to be» («быть или не быть») он, все-таки, нашел ответ в самом финале — чуть ли не последними словами принца были «Let it be» («быть по сему»).

Тем не менее персонаж Гамлета в пьесе несомненно доминирует. А вот что, в противовес ему, представляют из себя остальные, рецессирующие действующие лица?

Стандарт «настоящего друга» в лице Лаэрта — персонаж банальнейший и наискучнейший. Вспыльчивый и туповатый юноша Лаэрт — эдакий недоделанный Ромео без Джульетты. Его отец Полоний в лишенном юмора переводе Лозинского выглядит по меньшей мере некомпетентным царедворцем, говорящим на каком-то птичьем языке даже там, где у Шекспира речь его вполне внятна.

Королева Гертруда, появляется в пьесе в 10 сценах, но ей автор дает возможность высказаться по-настоящему всего однажды, да и то в присутствии мертвого Полония и сына, страдающего от белой горячки. Это знаменитая (и действительно сильно написанная) сцена, из которой не следует ровным счетом ничего, кроме того, что она вроде бы любит Гамлета, и ей, в общем-то, стыдно за совершенные некрасивые поступки.

Король Клавдий, чей фанерный образ полторы сотни лет любовно выпиливала лобзиком немецкая и русская традиция перевода и режиссуры, если разобраться, персонаж отнюдь не такой плоский. Это не дурак и не зануда, а «улыбчивый подлец», ироничный, вкрадчивый и в целом симпатичный алкоголик, не выставляющий, в отличие от некоторых, свои рефлексии напоказ. Впрочем, все это тоже не спасает. Что Клавдию театр, и что Клавдий театру?..

И, наконец, Офелия, языческая нимфа, замаливающая грехи католического принца. Только пять раз ее можно увидеть в «Гамлете», а услышать — в некотором смысле — и того реже. Не считая известного «выхода» с раздачей цветов и пением двусмысленных куплетов (акт 4, сцена 5), все остальное время этому знаменитому персонажу ничего другого не остается, как вяло пикироваться с принцем и выслушивать нотации занудных отца и брата. Правда, не совсем понятно, какая связь между сдержанной ироничностью (порой перерастающей в изящное хамство) шекспировской Офелии, и сценическим образом белой моли в тюлевом платьице и с веночком на больной голове, из-под которого глядят на наш жестокий мир глаза, открытые даже шире, чем у самого короля Лира?

Какие можно сделать выводы из сказанного? Кажется, никаких. Кроме одного: с точки зрения театрального искусства кроме главного персонажа исполнителям всех остальных ролей в трагедии играть-то особенно нечего. Но, тем не менее, это нисколько не мешает «Гамлету» оставаться гениальным произведением, а Шекспиру таинственной личностью.



2. Горе без ума

Театральные постановки «Гамлета»


Комплексом датского принца страдал в том числе и чеховский Иванов: «…я, здоровый сильный человек, обратился не то в Гамлета, не то в Манфреда, не то в лишние люди... сам черт их разберет!».

Черт, наверное, разберет — и добавит в этот ряд Онегина, Чацкого и Печорина, — персонажей, с которыми у русского человека XIX века и ассоциировался образ «эльсинорского пленника». Этому ощущению не помешали никакие попытки скомпрометировать несчастное семейство Гамлетов терминами «эдипов комплекс» и «фрейдистский треугольник».

Еще раньше, при жизни Шекспира, по счастью, таких слов не знали. Пьеса была настолько популярна, что в первые годы ее существования она исполнялась матросами на палубе корабля, стоявшего у берегов Африки и «отвлекала людей от безделья и распущенности». В те времена к театральным постановкам вообще относились проще: например, знаменитый монолог «Быть или не быть…» превратили в романс и исполняли под гитару. В конце восемнадцатого века Н. М. Карамзин, посетив один из лондонских театров, удивлялся: «Угадайте, какая сцена живее всех действовала на публику? Та, где копают могилу для Офелии...». К сожалению, в том же восемнадцатом веке пьесу стали «поправлять», а то и переписывать целиком, вгоняя в рамки пятиактной трагедии классицизма, — в финале Гамлета оставляли в живых, а Лаэрта короновали. Уже тогда простых критиков и известных академиков начало раздражать нарушение классического единства в «Гамлете», смесь трагического с комическим; актерам было разрешено импровизировать, самостоятельно сокращая или дописывая текст. Крупнейший драматург периода Реставрации Джон Драйден обосновывал всю эту самодеятельность тем, что язык пьес Шекспира уже не соответствовал новым речевым нормам как в грамматическом, так и в стилевом отношениях.

Приложил к «Гамлету» руку и великий Гёте. После его переделки принц приобрел утрированно утонченный и печальный облик, зато к придворной жизни стал относиться вполне лояльно. Все, что противоречило гетевской концепции («прекрасен, чист, благороден, и в высшей степени нравственный»), без тени сомнения вымарывалось. Таким моральным уродом в конце XVIII — начале XIX века Гамлета и поместили на знамя романтизма во всей Европе.

Изящество и картинность поз стали традицией. Несчастного принца начали играть женщины (в том числе Сара Бернар).

Премьера «Гамлета» на российской сцене состоялась в Петровском театре в Москве 22 января 1837 года. В роли главной роли блеснул такой известный актер, как П. Мочалов (его творчество в сфере театра приравнивали к литературному дару Лермонтова). В последующие годы в этой роли прославились «шиллеризатор» И. Южин, «неврастеник» П. Самойлов и другие.

История взаимоотношений К. Станиславского с Шекспиром была чрезвычайно непростой. Прогрессивные эксперименты МХАТа строились на модной тогда реалистической драматургии и «романтическая трагедия» не соответствовала имиджу театра. Но, в конце концов, Гамлет в исполнении Качалова (1911 г.) продемонстрировал публике беспомощность индивида в обстановке торжества сил реакции. Спасибо, хоть Чехов несколько разрядил атмосферу, спародировав в своей «Чайке» гамлетовскую ситуацию.

Еще один остроумный ход был использован в спектакле Вахтанговского театра (1932), когда вместо Призрака на сцене появлялся переодетый Горацио, зловещим голосом выкрикивавший в глиняный горшок текст, сочиненный Гамлетом, дабы устрашить узурпатора престола и его сторонников. Этот приемчик была заимствован из «Разговоров запросто» Эразма Роттердамского.
«Проклятые вопросы» Гамлета в прошлом веке наиболее остро ставили перед зрителем Козинцев, Астангов и Эйфман, а в веке нынешнем — иностранный режиссер Петер Штайн, который умудрился забраковать все существующие переводы и составил новый сразу из пяти источников. Не зря, выходит, все тот же Пушкин говорил: «Немцы видят в Шекспире черт знает что».

Не обошла стороной бессмертная трагедия и новосибирские театры, где с разным успехом ее переосмыслили режиссеры С. Иониди («Гамлет»), С. Дубровин («Гамлет») и С. Афанасьев («Сны Гамлета»).

Больше всех, правда, отечественную публику удивил Екатеринбургский Театр кукол: в его спектакле действие разворачивается в российской деревне под названием Дания, где Клавдий — председатель колхоза, а Гертруда — продавщица в местном магазине.

С «Гамлетом» за последние четыре сотни лет, кажется, уже попробовали сделать все, что только возможно: его играли на сцене и В. Высоцкий, и Е. Миронов, его экранизировали Оливье, Козинцев и Койтнер, эту роль исполняли в кино Чамберлен, Смоктуновский и Гиббсон (и чуть было не сыграл Чарли Чаплин); трагедию ставили то в костюмах викторианской эпохи, то надевали на актеров мини-юбки и клеши, а то совсем раздевали; Розенкранц и Гильденстерн принимали облик звезд рок-н-ролла, Гамлет изображал патологического идиота, а Офелия из нимфы превращалась в нимфоманку. Из Шекспира делали то фрейдиста, то экзистенциалиста, то гомосексуалиста, но все эти «формалистические» трюки, к счастью, ни к чему особо выдающемуся пока не привели.

Именно к счастью, — поскольку инсценируя великое произведение культуры, лучше все-таки играть то, что имел в виду автор, а не то, что хотелось бы видеть режиссеру и актеру, увлекшимся волшебной игрой в волшебное «как будто».



3. Горе от ума

Русские переводы «Гамлета»


В 1837 году, когда журналист Н. Полевой закончил свой перевод «Гамлета», принцип эквилинеарности вовсе не считался обязательным, не соблюдался ни стихотворный размер подлинника, ни система рифмовки. Тем не менее, одна из фраз («Страшно, за человека страшно мне!») привела критика Белинского в восторг. Он объявил, что хотя слова эти и не принадлежат перу Шекспира, но они истинно шекспировские.

Были и другие мнения по поводу аутентичности переводов.

«Я не на столько самонадеянъ, чтобъ утверждать, будто мною ничего не упущено и все передано съ безусловной точностью; но не боясь обвиненiя въ излишней хвастливости, смею заметить, что мною ничего не прибавлено къ Шекспировскому тексту отъ себя, ради красоты или звучности речи, или ради пополненiя недостающихъ стопъ въ стихе». Так писал Д. Аверкиев в 1895 году в предисловии к 12-му переводу «Гамлета».

Существует такой тезис: для того чтобы доказать, что нужны новые переводы, прежде всего нужно убедиться в несовершенности старых. Глядя с высоты XXI века на век XIX, мы видим, что не было нужды ни в каких доказательствах, низкое качество переводов того времени — трюизм, пусть даже руку к этой драме приложил сам великий князь Константин Константинович.

На сегодняшний день существует 22 перевода текста «Гамлета», если не считать за перевод обработку А. Сумарокова (1748 г.), но принимать всерьез труд Н. Маклакова, сверхштатного лекаря московских театров (1880 г.).

Но первым прославленным переводчиком «Гамлета» стал М. Лозинский. Свою теорию прямого, максимально точного перевода он виртуозно осуществил на практике, «поднял чудовищно тяжелую гирю, но к чему привело это гигантское усилие, каков его полезный коэффициент?». Реплики героев в переводе Лозинского не звучат как нормальная человеческая речь. В этих стихах нет воздуха, и в них тесно и словам и мыслям.

Если подсчитать, то окажется, что в «Гамлете» Лозинского использовано 25.170 слов, тогда как Пастернак уложился всего в 24. 000. Правда, пастернаковский вариант чуть более короткий (из-за небольших купюр, сделанных в «темных» местах), но даже с учетом этого текст Лозинского почти на тысячу слов тяжелее. Интересно, что в обоих «Гамлетах» примерно одинаковое количество знаков, из чего следует, что «более точный» перевод Лозинского перевешивает за счет всяческого словесного сора, коротких служебных слов.

Получается, что передать Шекспира математически точно, даже графически воспроизводя положение слов в строке, — это не главное. Иначе не появился бы перевод А. Радловой 1937 года, и Б. Пастернак не получил бы новый заказ от Всеволода Мейерхольда в 1939 году, всего через шесть лет после выхода «Гамлета» Лозинского. Позже Борис Леонидович со свойственной ему деликатностью подведет итог этой своеобразной «дуэли»: «соответствие текста — связь слишком слабая, чтобы обеспечить переводу самостоятельность».

Известна история, ставшая уже легендой, рассказанная режиссером Юрием Любимовым, когда он, будучи совсем молодым актёром, в театре Вахтангова фехтовал на сцене в роли Ромео, и обломок шпаги, отлетев в зал, вонзился в ручку кресла, где сидел Пастернак. Борис Леонидович пришел по окончании спектакля на сцену, вертя обломок шпаги в руках, и заявил: «Между прочим, вы меня чуть не убили».

По словам Любимова, Пастернак-переводчик всегда ощущал себя соперником Шекспира. «Ты, — говорил он, — должен быть на равных с поэтом. Ищешь адекватные образы, чтобы донести всё это на своём родном языке». Может быть, из уважения к такой позиции, а может быть, из-за истории с рапирой, но Юрий Любимов предпочитал использовать в работе переводы именно этого человека.
Критики говорят, что Пастернак очистил шекспировскую драму от эвфуизмов и излишней декламации, после чего играть «Гамлета» стало проще, но этим он изменил и стиль Шекспира, подчинив его своей, пастернаковской, концепции. Поэтому Гамлет Пастернака стал принципиально беднее, чем его великий прототип. В. Левик замечал: «У других переводчиков он мог быть беднее потому, что им не хватает поэтического таланта, у Пастернака это обеднение — принципиальное».

Конечно, критикам виднее, но, тем не менее, по словам Б. Пастернака, «потребность театров в простых легко читающихся переводах никогда не прекращается».

Вот о таких-то новых «явлениях» Гамлета народу как раз говорить очень нелегко. К примеру, В. Рапопорт создал «Трагедию Гамлета, принца датского» в 1999 году, В. Поплавский свою «Трагическую историю Гамлета, датского принца» в 2001-м, а еще через два года вышла в свет «Трагедия Гамлета, принца датского» А. Чернова.

Похоже, для того, чтобы жизнь удалась, в наше время нужно не только родить сына и посадить дерево, но еще и непременно перевести «Гамлета».

Одна из самых последних версий — перевод Виталия Поплавского, филолога и театрального режиссера, имеющего опыт в постановке Шекспира. Это произведение действительно легко читается, хотя и удручающе эклектично. Поплавский, как профессиональный режиссер, конечно, осведомлен о потребностях театров. Так что, используя в своем тексте попеременно то архаические слова и обороты, то не вполне свойственные языку Шекспира термины «маразм», «эволюция», «дебил», «дублер» и даже «массовый гипноз», «конструктивный диалог» и «чистка кадров», он, наверное, знает, что делает.

Хотя с литературной точки зрения подобные переводы вряд ли себя полностью оправдывают. За Лозинским еще 64 года назад основательно «прибрал» Пастернак, и вряд ли заслуживает серьезного внимания очередная работа по «зачистке» Шекспира, после которой еще и остаются такие неопрятные следы, как, например:

Я должен был быть тут же обезглавлен…

(Акт 5, сцена 2)

Несколько маленьких «побед» над Пастернаком в данном переводе не обеспечивают автору даже слабого тактического перевеса над мэтром. Тем не менее, Н. Журавлев, издатель В. Поплавского, в предисловии к труду своего друга, порассуждав об «интоксикации разума» и древнем мудреце Екклесиасте, заключает: «Ни в едином (подчеркиваю — ни в едином) случае замены слов, строк, строф не шокировали меня, а рифмованные окончания просто порадовали своей свежестью…»

Предпоследние штрихи к переосмыслению драматургии великого стратфордца все в том же 2001 году внесла Надежда Коршунова. Судя по всему, она взялась за свой перевод, прочитав книгу «Гесперийские речения», в которой говорится об особых «секретных» текстах, используемых друидами из некоего ирландского монашеского братства (VI — VII вв.), и решила тоже приобщиться к этому самому гесперийству.

Вот что, к примеру, что Н. Коршунова пишет в приложении, которым сопровождает свой перевод, о цветке руты (англ. Rue,), одном из тех цветков, которые публично раздавала Офелия (акт 4, сцена 5): «О, вы должны носить вашу руту не без разбору… — приводит автор строку своего перевода и тут же делится очередным компаративистским открытием, — как — «о-RUE-жие» (оружие)!».

Завораживает и вот такой ребус, разгадав который, мы получим четыре строчки из самого знаменитого драматического монолога в мире:

…И на природный оттенок разрешенья
Серпится над, как бледный слепок мысли;
И Затея великого размаха и момента
Во взоре свое теченье поворачивает вспять.

Это уже даже не подстрочник. Учитывая полиморфность английского и русского языков, подобные тенденциозные нагромождения можно выстраивать до бесконечности.

Здесь нужно сказать несколько слов по поводу «загадок» и «темных мест», которые до сих пор находят в трагедии Шекспира многочисленные исследователи.

Почему Гамлет в знаменитой сцене в королевской опочивальне желает матери спокойной ночи целых четыре раза? Кто был настоящим отцом Гамлета? Зачем он называет дядю «матушкой», а Офелию нимфой? Почему Призрака могли видеть офицеры и принц, а королева — нет? Что за персонаж Лукиан, который по сюжету является одним из бродячих актеров (играющего отравителя), но в списке действующих лиц в Великом фолио стоит на 6-м месте, сразу вслед за Горацио и Лаэртом, и называется не иначе как «племянником короля» (nephew to the king)? Почему Гамлет по прибытии в Эльсинор в течение двух месяцев не видится со своим «лучшим другом» Горацио?..

Некоторые из этих вопросов на самом деле не являются чересчур загадочными. Начнем с того, что при жизни Шекспира его пьесы печатались без списка действующих лиц, поэтому формулировку «друг Гамлета» позже приписал кто-то из издателей, и с тех пор так и повелось. Поэтому Горацио вовсе не обязан быть таким уж большим другом принца, как принято считать.

То же касается и «загадки» с возрастом Гамлета, которую, по сути дела, придумал для отечественного шекспироведения авторитетнейший литературовед А. Аникст. Однажды он объявил, что в Виттенбергском университете, где согласно сюжету учились несколько персонажей пьесы, существовал возрастной ценз для учащихся, и поэтому студентам не могло быть больше 20 лет. С другой стороны из разговора Гамлета с Первым могильщиком (акт 5, сцена 1) ясно следует, что принцу к тому времени исполнилось 30. Так в трагедии внезапно появилось новое «темное место».

Странная вещь, непонятная вещь. Ведь совершенно очевидно, что в «Гамлете» Шекспира (где «датчане» говорят друг другу «сэр» и «леди») так много условностей, что вопрос учебы героев в Виттенберге совершенно не принципиален. И поскольку никто из ученых точно не знает, в каком столетии разворачивается действие самой пьесы (но, наверное, не позже XII века, когда в летописи Саксона Грамматика впервые всплыл персонаж по имени Амлет), то как можно говорить о правилах обучения в университете, основанном в 1502 году?..

Теперь, прежде чем окончательно выйти из темноты на свет, следует еще раз вернуться к последней на сегодня переводческой работе — «Гамлету» Андрея Чернова (2003 г.), литератора и математика, основным отличительным свойством которой является разделение пьесы на три акта вместо традиционных пяти. Эта книга, по словам автора, «… попытка реконструкции шекспировского замысла и изменения ныне принятой «гамлетовской» парадигмы». Каким образом Чернов хотел интерпретировать текст Шекспира, скорее дает понять не сам перевод, а обширные комментарии к нему. Кстати, их лучше было бы выпустить отдельным изданием, как комментарий к несуществующему переводу, а самого «Гамлета» лишний раз не трогать, дабы не шокировать читателей такими оборотами, как: «Приятно, если сладким языком / Вылизывают задницу…» (Гамлет), или: «Такая груда трупов говорит / Лишь о взаимном самоистребленьи...» (Фортинбрас).

Но самое странное, что А. Чернов, который мелкими придирками ставит под сомнение профессиональное мастерство Лозинского и Пастернака, с третьей сцены своего переложения Шекспира начинает использовать… рифмы. И принц Гамлет (который сам издевался над рифмованным, «низким» стихом) в своем первом же монологе вдруг заговорил совсем по-пушкински:

...Нечистый сплав, ничтожество тупое,
Бесплодным умозрением томим,
Я не способен совладать с толпою,
Ни даже с похитителем одним.

Осталось вторую строку заменить на «Духовной жаждою томим», а четвертую — на «Как дай вам Бог любимой быть другим», и Пастернак будет окончательно посрамлен.

Но спустимся с розенкрейцеровских и гесперийских высот на грешную землю. Вряд ли можно считать «экспериментальную комедию» Аркадия Застырца двадцать третьим переводом трагедии, но этот поэт исправно, в том же объеме, как Шекспир, написал замечательное и безупречно «параллельное» произведение. Великая трагедия, пересказанная совсем уж «своими словами», производит неизгладимое впечатление. Вот, к примеру, как выглядит реплика Офелии, только что выслушавшей главный монолог своего жениха «Быть или не быть»:

Ну, Гамлет, я не знаю… Ты дурак?
Иль только притворился с тайной целью?..

Завершая разговор о комизме в трагедии, спустимся еще чуть ниже, на землю, ближе к эльсинорскому кладбищу и клоунам-гробокопателям. «Непереводимый до сих пор на русский язык цинизм разговора Гамлета с Офелией... и клоунада могильщиков» (Л. Выготский) не так давно привлек внимание Фимы Жиганца (в миру Александра Сидорова), уже переложившего кое-что из классической поэзии на тюремную феню. Этому человеку, похоже, мало интересны гесперийцы и не знакомо слово «эвфемизм»:

Жужжать иль не жужжать —
вот, тля, в чем заморочка.
Не впадло ль быть по жизни
отбутцканным судьбой?
Иль всё же дать ей оборотку?..

Если бы у Ф. Жиганца хватило терпения совершить своеобразный подвиг и подвергнуть такой — даже не обработке, а «оборотке» — всю трагедию Шекспира, он несомненно стал бы последним в нашем достойном списке. Как пишет профессор Леонид Таганов в предисловии к «Гамлету» Коршуновой, «…Возвращение к подстрочнику начинает являть новые пласты смысла, утерянного в прежних переводах. В этой «хтонике», на мой взгляд, больше современности, чем в существующих современных «Гамлетах».

Хорошее слово «хтоника» — доброе, емкое и, главное, ни к чему не обязывающее. Почти как «парадигма». Ввести бы эти слова в обиход как ругательные — цены бы им не было. А так каждый раз хочется на всякий случай в словарь заглянуть.

* * *

И, в конце концов, хотелось бы упомянуть об одном из многочисленных поэтов, которые не став замахиваться на всего «Гамлета», подарили России переводы хрестоматийного монолога Гамлета (акт 3, сцена 1).

Вот как он заканчивается в переложении В. Набокова:

...И важные, глубокие затеи
Меняют направленье и теряют
Названье действий. Но теперь — молчанье…

В первый момент после прочтенья этих строк можно подумать, что Набоков сделал открытие: ведь в финале трагедии умирающий принц произносит практически те же самые слова («дальнейшее молчанье», или «дальше тишина», в зависимости от перевода). Но оказывается, что это всего лишь фокус: каждый, хоть немного владеющий английским, поймет, что мы имеем дело с простым подлогом — слова «soft» («тихо», «тише») на слово «silence» («безмолвие»).

Подражать великому Стратфордцу призывал и упомянутый не раз выше Пушкин, его «Борис Годунов» был задуман «по системе отца нашего Шекспира». Но на сегодняшний день вокруг персонажа по имени Гамлет скопилось столько художественной литературы и публицистики, что не снилось ни Б. Годунову, ни Е. Онегину: это «Гамлет Щигровского уезда» Ивана Тургенева, «Мятущийся дон Гамлет, принц датский» Альваро Кункейро, «Убийство Гонзаго» Недялко Йорданова, «Гамлет. Версия» Бориса Акунина… Ну и еще кое-что, включая блестящую пьесу Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», переведенную Бродским в конце 60-х. Конечно, Шекспир, как никакой другой автор, допускает в силу своей емкости огромное количество интерпретаций, но не до такой же степени…

Иногда кажется, что, если бы И. Бродский захотел ненадолго придушить в себе Бродского, он смог бы сделать настоящий новый перевод «Гамлета». Остальные — нет. Ведь для того чтобы говорить языком Шекспира или даже рассуждать о Шекспире, требуется нечто большее, чем просто слова, подобные, например, вот этим.

© Редакция Б. Гайдина, 2008

@темы: Познавательное, "Гамлет", Шекспир, Пересечения

---

Отсюда: vozduh.afisha.ru/cinema/mstiteli-era-altrona-dz...

Премьера недели
«Мстители: Эра Альтрона»: сверхновый завет

Всмотревшись в новый лихой блокбастер студии Marvel, Антон Долин нашел в нем метафизическую притчу — впрочем, пригодную и для детей младшего школьного возраста. Осторожно, много спойлеров — но они вряд ли испортят удовольствие от просмотра.


Пересказывать «Мстителей-2» будут нечленораздельными междометиями, и это нормально. Любые «бдыщ» и «пиу-пиу» (или как там это принято сейчас) — знак высшего доверия со стороны подростков, той целевой аудитории, которой предназначен новый фильм корпорации Marvel о приключениях объединившихся во имя спасения человечества супергероев. Те же, кто считает себя слишком взрослым для комиксов (как правило, комиксов они не открывали ни разу в жизни), будут говорить о фильме с причудливой смесью презрения и восхищения. Мол, спецэффекты — ваще, а сценарий — жуть, ничего не поймешь. Актеры — ясно, загляденье, звезда на звезде. Аттракцион на уровне, в целом норм. Как говорят директора кинотеатров, «рабочий фильм, свое соберет».

Простая истина заключается в том, что не все потенциально «рабочие» фильмы работают. Когда же их все-таки настигает успех — в случае «Мстителей» это неизбежно, как парад в День Победы, — мало кто задается вопросом: почему? Ответ меж тем не в актерском составе, умопомрачительном бюджете, зрительских ожиданиях или беспроигрышной маркетинговой стратегии Marvel. Здесь нечто большее. «Мстители: Эра Альтрона» Джосса Уидона — не только блестящий, но и чрезвычайно сложно организованный фильм, затрагивающий фундаментальные философские вопросы, причем делающий это крайне деликатно, работая с подсознанием своей аудитории. Конечно, как любой голливудский блокбастер, это сеанс массового гипноза. Но предмет гипноза выходит далеко за рамки традиционного месседжа «купи билет и посоветуй друзьям».

Это провокационная притча на религиозную тему. Фильм о богооставленности, испытав которую человечество решило создать себе новых кумиров. Перед нами целый пантеон героев языческого образца, именно потому обаятельно небезупречных. Естественно, их задача — стать щитом (они работают в агентстве «Щ.И.Т.») для мира, которому угрожает перманентный апокалипсис. Но с ними мы давно знакомы. Ключевая фигура нового фильма — Альтрон. Не кто иной, как сгенерированный парой гениев высший разум. Сверхсущность, не имеющая тела. Обладающий собственным сознанием небесный компьютер, который для общения со смертными приобретает форму светящейся сферы. Другими словами, бог, который должен вернуть нас на проверенные рельсы монотеизма.

Классическому сюжету о Прометее, решившем взять на себя функции демиурга (от сотворения искусственного человека до оживления мертвой материи) и покаранном за это, противопоставляется более дерзновенная ересь: создание искусственного бога. Причем основой для Альтрона становится космический огонь, захваченный и переработанный двумя безумными учеными из команды мстителей. В своих портретах истерзанного комплексами невоздержанного холерика Брюса Беннера (в состоянии гнева — Халк) и безнадежного нарцисса Тони Старка (в скафандре — Железный человек) режиссер не скупится на гротескные краски. Марк Руффало и Роберт Дауни, к слову, великолепны.

В отличие от цельных характеров Черной Вдовы Наташи Романофф (Скарлетт Йоханссон), Соколиного Глаза Клинта Бартона (Джереми Реннер) или Капитана Америка Стива Роджерса (Крис Эванс) — те все-таки люди, хоть и натренированные, — а также Тора (Крис Хемсворт), небожителя-молотобойца, Беннер и Старк — два шизофреника, прячущих от самих себя свои слабости. Законные наследники докторов Франкенштейна, Калигари, а где-то даже и Мабузе, они вряд ли способны кого-либо излечить, поскольку безумны сами. Разумеется, таким же оказывается созданный ими бог. В первую секунду после рождения его сердце преисполняется скорбью и жалостью к тем непоправимо несчастным созданиям, которые населяют планету. Во вторую он приходит к неизбежному решению: страдающим не помочь, а значит, пора их истребить. Ради их же собственного блага, разумеется.

Грезящий о всемирном потопе Альтрон — беспощадный Вседержитель Ветхого Завета. Наверстывая упущенное, еще до того как покарать население планеты, он торопливо берется за создание наследника. Порожденный им и воплощенный в человеческом облике Вижен, с лицом вдохновенного маньяка и в смехотворном плаще (со времен рождения Супермена этот атрибут ассоциируется с мессианской темой), предсказуемо оказывается евангельским богом. Его «новый завет» — милосердие вместо смерти, хоть и без надежды на исправление спасенных.

Проблематика задана уже в первой сцене, начинающейся с умопомрачительной, снятой одним планом, погони через лес. Как выясняется, мстители штурмуют таинственный замок, где происходят впоследствии все ключевые сцены фильма. Интересно, что без особого труда проникнув в его стены, герои оказываются не в состоянии раскрыть его тайну. Прообраз этого недоступного здания-лабиринта — замок из одноименной книги Кафки. Как известно, одна из самых распространенных трактовок этого романа — невозможность контакта человека с Всевышним. Действие фильма перенесено в вымышленную восточноевропейскую страну Заковию: чем не Чехия, где существует сразу несколько замков, взятых Кафкой за основу? Название придуманного государства невольно намекает разом на «закон» и «оковы».

При штурме Капитан Америка невольно одергивает Тони Старка за попытку выругаться; весь остальной фильм Капитана за это высмеивают. Между прочим, напрасно. Моралист старомодного типа, Роджерс чувствует, что любое ругательство в таком месте суть богохульство. Наказание за это следует моментально: мстителей выводят из строя двое жителей замка, мутанты-близнецы Ртуть (Аарон Тейлор-Джонсон) и Ведьма (Элизабет Олсен), которые буквально завораживают противников, выключая их из реальности и повергая в мистическое пространство сна наяву. «Физический» и тем более «политический» сюжет окончательно отступает перед метафизическим.

Пройдя в поединках с Альтроном и друг другом через огонь, воду и медные трубы, причем по всему миру, — присутствуют эффектные сцены в родном для Уидона Нью-Йорке, а также в ЮАР, Сеуле и Норвегии — герои вновь оказываются в Заковии. Финальное их столкновение с противником неслучайным образом происходит в разрушенной церкви, где тот спрятал разрушительный жезл — снаряд нечеловеческой мощности. Пожалуй, можно соотнести этот стержень с сакральным копьем Лонгина, а магический камень во лбу Вижена (в соответствии со своим именем, «Видение», он использует его как третий глаз) с Граалем.

Когда же вся Заковия отрывается от поверхности и взмывает в небо, она моментально превращается в воздушный остров Лапуту — пародийный Рай в версии Джонатана Свифта и Рай Потерянный в мультфильме Хаяо Миядзаки. К этой же эпохальной анимационной ленте отсылают летающие боевые роботы, служащие Альтрону. Тот, кто не поверит в чрезмерное богатство предложенных здесь аллюзий, должен дочитать финальные титры и увидеть там прямую ссылку на Миядзаки. Впрочем, это не единственная значимая цитата в «Мстителях-2» — например, в галлюцинации одного из мстителей отчетливо различим Чужой, прямиком из фильма Ридли Скотта. Еще один зримый образ беспощадного космического божества, карающего дерзновенного человека, который проник в его чертоги. Не стоит недооценивать ум и изощренную эрудицию Уидона: здесь он — кто угодно, но уж точно не «крепкий профи», выполняющий заказ крупной студии. «Эра Альтрона» — стопроцентно авторское кино.

Необычен исход интриги, которая, по сути, не вполне закончена. Трудно поверить в окончательное истребление бога людьми, даже очень могущественными, но и поражения мстители по закону жанра понести не могут. Похоже, Альтрон попросту отступается от Земли и человечества, предоставляя их самим себе и оставляя наблюдателя — Вижена. Что будет дальше? Вряд ли что-то хорошее. В «Мстителях-2» сюжет расползается на глазах, срываясь то в семейную драму, то в трагический любовный романс, то в драму долга и служения или поиска судьбы. Но эта расфокусированная драматургия концептуальна: кружок мстителей готов к распаду. По слухам, третьи «Мстители» станут экранизацией прославленной серии комиксов «Гражданская война», в которой супергерои ополчатся друг на друга — и защитники планеты сами едва ее не уничтожат. Так что хеппи-энд «Эры Альтрона» имеет горьковатый привкус грядущей катастрофы.
Осознают ли это все зрители «Мстителей-2»? Вероятно, нет, что несущественно. Важные идеи фильма выражены весьма отчетливо на визуальном и сценарном уровне, и почувствовать их сможет любой. Даже если, вернувшись с сеанса, сможет выдавить из себя одно только слово: «Круто!»

@темы: Впечатления, Эра Альтрона

---

Отсюда: vk.com/pages?oid=-64483458&p=%D0%9D%D0%B0_%D1%8...

Дэвид Теннант: На спинке моей кровати очень мало зарубок

Интервью: Саймон Хаттенстоун
Перевод: Юлия Бобровских
guardian.co.uk, 19/08/2011





В нынешней постановке «Много шума из ничего» есть один момент, который мне особенно нравится. Не когда Бенедикт в исполнении Дэвида Теннанта появляется на сцене за рулем автокара, сияя как идиот и весь покрытый бронзовым загаром. И не когда он в стиле Кэри Гранта отбарабанивает свои реплики, типа: «Хотел бы я, чтобы моя лошадь равнялась быстротой и неутомимостью с вашим язычком». И даже не когда он наконец-то целует Беатриче Кэтрин Тейт. Это выход на бис, когда Теннант бежит по сцене, улыбаясь во весь рот, и ты понимаешь, что это он не променяет ни на что другое. Никогда не видел актера, который был бы настолько счастлив в своей работе.

Сегодня 40-летний Теннант выглядит как подросток, которому кажется, что он взрослый. Вот он в узких джинсах и футболке с принтом Битлз весь кипит от эмоций и до смешного похож на мальчишку. Он одержим темой хакерства и постоянно читает об этом. Полиция, пресса, политики - все замешаны в этом - превосходный заговор. «Руперт сказал, что это самый уничижительный день его жизни. И это чертовски верно. Очевидно, сказал он это как дохлая рыба». А в его жизнь тоже вторглись? Ну, у него есть подозрения, но истории, удивившие его, были не в изданиях News International, и его больше интересует картина в целом, чем его собственная крохотная роль в ней. «Как-то непонятно, где здесь собака зарыта, правда?»

Теннант по-прежнему наиболее известен по роли Доктора. Для многих он Доктор - чудаковатый, неуёмный и все-таки великолепный. Кроме того, он феерил в роли Казановы, занимался расследованиями, как детектив Карлайл в телевизионной музыкальной драме «Блэкпул», выдвигал теории, изображая ученого-интеллектуала Артура Эддингтона в фильме «Эйнштейн и Эддингтон» (нацепи на него очки и он станет похож на обычного зануду), превосходно сыграл Гамлета (странного и параноидального, но прекрасного) и появился во множестве других менее впечатляющих фильмов. Вероятно, более всего удивляет, что при всей его популярности и таланте, он до сих пор не кинозвезда. Возможно, всё изменится после его первой голливудской картины. В «Ночи страха», ремейке оригинала 1985 года, он играет опытного охотника на вампиров Питера Винсента, похожего на торкнутого Рассела Бренда. Конечно, он забавен, но это не самая сложная из ролей.

В «Много шума» его Бенедикт великолепен - поверхностный, грубоватый, остроумный, он постепенно учится любить. Теннант прекрасно умеет донести смысл шекспировских стихов, в то же время, не относясь к ним свысока, извлекая из каждого слова максимум юмора или чувств. Я сказал ему, что мне нравится, каким радостным он выглядит в финале. Ну, что может быть лучше, говорит он - играть в отличной пьесе перед полным залом с одним из своих лучших друзей? (Тейт играла с ним и в «Докторе Кто»). Вот что делает его таким привлекательным - нет ощущения, что он скрывает какие-то обиды или жалуется, что он не всемирно известная суперзвезда.

Дело не в том, что у него нет амбиций. Ничего подобного. Правда ли, что он знал, что хочет быть актёром уже в три года? Он смущённо смеётся. «Я знаю, это глупо и слишком рано, и, конечно, в три года ещё не понимаешь, что это значит. Мне просто повезло, что пока я рос и осознавал, что именно это значит, идея постоянно развивалась». Он останавливается и говорит, что на самом деле это не так - он понимал значение актёрской игры уже тогда. «Помню разговор с родителями о том, кто такие люди по ТВ, и открытии, что они актёры, и они разыгрывают истории, и мысль, что это самое фантастическое знание, и именно этим я и хочу заниматься. И я помню, что отлично понимал существующую в этом деле разницу между фантазией и реальностью, что делало это занятие ещё более увлекательным».

Настоящее имя Теннанта - Дэвид Джон МакДональд, и вырос он с братом и сестрой в доме священника в шотландском Пейсли. Его отец Сэнди - священник местной шотландской церкви. Хотел ли Сэнди, чтобы его сын последовал по его стопам и стал священником? «Нет, нет, мы все выбрали свои пути, и именно этого хотели наши родители». И вообще, говорит он, его отец хотел бы попробовать себя в профессии Теннанта. «Работа священника сродни актёрству, и папа всегда меня очень поддерживал. Мне кажется, он и сам об этом подумывал. Он часто говорил, что если бы вырос в немного другом месте, в немного другом окружении и в немного другое время, он, возможно, сам бы этим занялся». Его отец появлялся в роли дворецкого в одной из серий «Доктора Кто».

Юному Дэвиду нравилось учиться и работать - если бы он не пошёл в актёрскую школу, то, возможно, изучал бы английскую литературу в университете. Я говорю ему, что он был особенно убедителен в роли серьёзного учёного Эддингтона. Есть ли такое в нём самом? Он улыбается. «О, да, да, определённо, во мне точно есть такой зубрила».

Его подруга Арабелла Вейр, у которой он жил, когда переехал в Лондон, однажды сказала, что он обладает «непоколебимой решимостью». Он согласен?

«Забавно, что это часто цитируют, а я не чувствую никакой непоколебимости». Что же она хотела этим сказать? «Наверное, она сказала это о стремлении к цели, чего я отрицать не могу. Конечно, в том, что касается актёрской профессии, я очень целеустремлён. Но это не кажется мне непоколебимым».
Пока он говорит, я вытаскиваю из сумки несколько старых видеокассет. «Оооо! Только посмотрите!» - восхищенно восклицает он. «Из 70х!» Он чуть не прыгает он радости. Временами Теннант способен просто задушить вас своим энтузиазмом.

Теперь он размышляет о своей целеустремлённости. «Полагаю, Арабелла могла бы сказать, что я зубрила. Я упорно учу свои роли… Просто, наверное, мы начинаем с немного разных позиций». С чего же начинает он? «Со страха, наверное. Страха, что тебя раскроют, страха, что не получится, и просто, понимаете, страха провала».

Он выглядит удивительно загорелым для человека, который слишком много времени проводит в театре. Как так? «Ой, да это всё подделка. Нас опрыскивают искусственным загаром каждую неделю в театре. По-моему, я выгляжу каким-то желтушным. Жителям Пейсли не положен загар. Нам следует быть пергаментно белыми».

Несколько лет назад Теннант выяснил корни своей семьи в телевизионном проекте «Родословная семьи». Было грустно и трогательно, когда он обнаружил, что его либеральные позиции не столь безгрешны, как он думал - оказалось, что прадеды по материнской линии были ярыми поборниками протестантизма в Северной Ирландии. По его лицу видно, какую боль ему доставило осознание того, что его родственники защищали всё то, что он презирает. «Меня это очень шокировало. Каким же невероятно наивным я был. Конечно, два поколения прошло, мне следовало понять, что это семейное дело».

Кроме того по этому документальному фильму стала заметна его тенденция всё путать - например, он пьёт из ручья и говорит о том, как свежа вода, а потом выясняет, что туда ходят овцы. Да, с гордостью заявляет он: «Я всегда был чудаковатым и слегка странным… слегка… я никогда не был крутым пацаном в школе».

Не странно ли, в таком случае, что он стал сердцеедом и эти женщины… Он останавливает меня, прежде чем я закончу предложение. «Абсурд, нелепица и…». Он кажется обеспокоенным и будто бы оправдывается. Но разве он не чувствует хоть толику злорадства и желания доказать ребятам, которые считали его ботаником, что теперь он любимец девчонок, секс-бог и…

И теперь он действительно краснеет и нервничает. Он хочет что-то сказать, но не может найти слов. «Как только начинаешь об этом задумываться, это кажется очень… очень сложно радоваться этому, потому что это кажется таким абсурдным и никак не связанным с тем… как это использовать, или как это воспринимать, или что об этом думать… потому что… ты уверен, что это неправда».

Ничего себе. Но он ещё не закончил. Он упорно пытается объяснить, почему он вовсе ни самый желанный, ни самый выдающийся мужчина. «То есть, это неправда, потому что не имеет отношения к тебе, это связано с героями, которых ты играл, это не связано с тем, какой ты на самом деле, или даже как ты выглядишь, и поэтому мне кажется странным, когда я читаю в сценарии что-то типа «симпатичный» или «привлекательный» и тому подобное. Я думаю «Это не моя роль», потому что я всегда играл странных чудаковатых отщепенцев. Я получил роль в «Ромео и Джульетте» в 2000 году, и люди говорили: «Ооо, нетрадиционный выбор актёра». Потом я снимался в «Казанове», фильме о великом любовнике, но именно в этой роли и в этом фильме он не такой - он просто щеночек».

Погодите-ка. Не слишком ли отпирается этот джентльмен? В конце концов, когда он играл Доктора, не проходило и недели, чтобы не появлялось заголовков о его очередной новой подружке. «А мы ведь знаем, что должны верить всему, что пишут в газетах!»- сардонически восклицает он.
Но разве он не заработал репутацию Мистера Сексуальности? [в оригинале Mr Shagtastic, это что-то типа «трахаться+фантастика» - прим. переводчика] «От когооооо?» - его голос взлетает на целую октаву.
«Таблоиды считают, что ты переспал со всеми женщинами на съемочной площадке «Доктора Кто»», - говорю я. Он заходится от хохота: «Ха-ха-ха-ха! Я искренне это отрицаю», - он на секунду замолкает. «Ну, в смысле, у меня было несколько подруг, и с некоторыми из них я познакомился на работе, понимаете…» Еще одна пауза. «Знаете, на спинке моей кровати на самом деле мало зарубок, по сравнению с другими актёрами моей… эээ… репутации. Хе-хе-хе-хе!»

Он вообще говорит, что он - Мистер Моногамность. «Я никогда особо не усердствовал. Знаете, у меня никогда не было троих одновременно». А как насчет двоих? «Нет. Нет, потому что у меня и так из каждого угла торчит чувство вины, чтобы пытаться справиться ещё и с чем-то подобным».
Это старое пресвитерианское воспитание, говорит он, так же как и рабочая этика. «Всё ведь связано, не так ли - чувство, что ты ничего не стоишь, и, как следствие, необходимость доказать свою состоятельность, а ведь выше головы не прыгнешь».

Считает ли он, что на его характер повлияла религия? «Я уверен, что должна была». Он до сих пор иногда заходит в церковь. «Моральные принципы… мне кажется, существует некий моральный компас, но появляется ли он, благодаря религии, или просто потому, что ты добрый, и с чего всё начинается…» И какой же ты? «Я хороший человек, надеюсь. Но я всегда не настолько хорош, как хотелось бы, всегда не настолько добр, как хотелось бы, всегда не настолько щедр, как хотелось бы».

Теннант добавляет тепла и привлекательности большинству своих героев. Важно ли ему нравиться людям в реальной жизни? «Думаю, это довольно важно. У актёров часто репутация нелепых и высокомерных персон, но я не считаю, что это обязательное условие. По-моему, раз ты занимаешься делом в коллективе, важно уважать и сочувствовать, и, честно говоря, нас слишком много. В этой профессии слишком много народу, поэтому нет оправданий, чтобы вести себя как мудак. И мне не нравятся такие люди».

После актёрского колледжа Теннант присоединился к театральной компании с левыми политическими взглядами «7:84» (название возникло благодаря данным статистики 1966 года, которая установила, что 7% населения Великобритании обладают 84% национального дохода). Его привлекла именно политика? «Вообще-то не совсем. Они просто предложили мне работу сразу после выпуска, а это всё, что волнует в тот момент. В смысле, так уж получилось, что я был согласен с тем, что отстаивали они, но, возможно, я взялся бы за эту работу и если бы наши взгляды не совпадали». Как бы он описал свои политические предпочтения? «С уклоном влево». Социалист, либерал? «И то и другое». Он поддерживает партию лейбористов, в прошлом году озвучил предвыборный видеоролик, а для Шотландской национальной партии времени никогда не находил. «Я не чувствовал особого национализма, когда был в Шотландии, и я никогда не понимал, почему ШНП так шумит по этому поводу. Я думал, почему мы хотим стать меньше? Мы ведь хотим распространиться дальше и шагать вперёд? Давайте вступим в Европу и станем единой счастливой семьёй!»

Теннант рад поговорить о чём угодно, кроме своей личной жизни. И когда его спрашивают, он умело уклоняется. Но как бы он ни отрицал, есть один замечательный факт, касающийся его нынешней партнёрши. Пять месяцев назад, его подруга Джорджия Моффет родила ему дочь. Джорджия Моффет - дочь бывшей звезды «Доктора Кто» Питера Дэвисона. А значит, у дочери Теннанта будет и папа-Доктор, и дедушка-Доктор. Ну, разве не безумие? (Всего в истории путешествий во времени было 11 Докторов).

Теннант улыбается. Молчит.
«С ума сойти, правда?» Молчит.
«Ты специально искал дочь Доктора в качестве матери твоего ребёнка?»
«Именно так я и делал, ага, и было не так уж много кандидатов. Область поиска очень узкая». Он ухмыляется.
«Маловероятно, да?»
«Да, но серьёзно, что бы я ни сказал, вырвут из контекста».
«Ты никогда не сидел с Питером Дэвисоном и не говорил: «Это странно?»
«Я не дам «Дейли Мейл» никаких цитат. Я делаю это не… Не надо так со мной», - умоляет он. «Я очень счастлив в семейной жизни, очень доволен, да. Я понимаю, что интерес есть, но я не хочу его подогревать».
Я сдаюсь. «Ладно», - говорю я. «Я позволю тебе…»
«…отмазаться», - заканчивает он.
«Могу я спросить, хороший ли человек Питер Дэвисон?»
«Питер - очень хороший человек».

Мы возвращаемся к кино. Это новый этап его карьеры? Нет, говорит он. «Я не думаю о тактике. Я просто берусь за работу и надеюсь, что она будет разнообразной и интересной, насколько только возможно. Поэтому если я могу сняться в фильме DreamWorks, а потом вернуться и поработать в небольшом британском фильме, потом сыграть на сцене, потом поучаствовать в каком-нибудь сериале, это здорово». Сможет ли «Ночь страха» сделать его кинозвездой? «Кажется, это первый крупный голливудский проект, в котором я принял участие, и люди говорят, не собираюсь ли я теперь переехать в Голливуд. Ну, нет, конечно. На опыте учишься, что вещи, которые, как ты думаешь, изменят твою жизнь, на самом деле, возможно, ничего не меняют». Он делает паузу. «Я не ищу поводов это изменить. Я очень счастлив тем, что у меня есть».

@темы: Дэвид Тэннант

---

@темы: RSC, "Ричард II", Шекспир, Дэвид Тэннант

---

Дэвид Теннант: от Доктора к Гамлету

Для меня перекликается вот с этим sholay.diary.ru/p200920274.htm

Итак: откуда - www.dtbooks.net/2015/05/old-interview-david-ten...

Old Interview: David Tennant: from Doctor Who to Hamlet. The Telegraph, 2008. Впервые на русском
#DavidTennant Старое интервью (2008) The Telegraph - о Гамлете, Докторе и не только.

Read In English: www.telegraph.co.uk/culture/donotmigrate/356353...

Кликабельно

Дэвид Теннант: от Доктора к Гамлету

Интервью Вики Рейд, 22 ноября 2008 года
Фото: Джулиан Броад

Немногие роли вызывают столь горячий интерес в обществе, как Доктор Кто и Гамлет. Представьте, каково Дэвиду Теннанту, - человеку, который исполнил обе.

В 2006, во время съемок в Who Do You Think You Are? для BBC Дэвид Теннант посетил древнюю церковь на острове Малл, где был похоронен один из его предков. В церкви проходили раскопки, и перед ним оказались несколько черепов, слегка присыпанных землей. Не раздумывая (хотя теперь он признается, что немного играл на камеру) Дэвид схватил один из них, с восторгом стал разглядывать, затем почти мгновенно понял, что так вести себя, пожалуй, не стоит и смущенно вернул его на место, энергично отряхнув ладони.

Когда программу показывали по телевизору, ее увидел Грегори Доран, в то время заместитель художественного руководителя Королевской шекспировской труппы. Он немедленно отправил Дэвиду sms: "Только что видел твое прослушивание на Гамлета".

На самом деле дорога, которая привела Теннанта в Стратфорд-на-Эйвоне этим летом была более прозаичной, хотя этот эпизод все равно часть процесса - "планеты сошлись", - как это описывает Теннант. Важнее, что это - один из примеров многочисленных интуитивных озарений, которые оказывали влияние на его карьеру.

Один из самых известных фактов о Теннанте - он решил стать актером в три года под влиянием "Доктора Кто", горячим поклонником которого он был. Замечательно, что эта несокрушимая уверенность в избранном пути привела его в итоге в тридцать четыре года к роли самого Доктора в 2005 году. Даже сегодня говоря об этом, Теннант отмечает, как это абсурдно: "Всего десять человек играли эту роль. Вообще-то, статистически было более вероятно то, что я сыграю Гамлета, а не Доктора".

Из-за всего этого роль в Докторе Кто должна ощущаться как великое схождение планет, а ведь она помимо прочего приходит со своим багажом - яростных защитников и навязчивых поклонников. Гамлет, которого он давно хотел сыграть, накладывает свою, еще более тяжелую ответственность. "Конечно, я был напуган, кто бы не был? Ожидания от этой роли огромны".

"Я думаю, постановка в какой-то мере определяется тем, кто играет Гамлета", - говорит Доран, который дважды до этого работал с Теннантом в The Real Inspector Hound и Black Comedy в 1998 году. В рамках своего летнего сезона в Стратфорде Доран также взял его на роль Бирона в спектакле Love's Labour's Lost, репетиции которого начались через два дня после начала показов "Гамлета" (два этих спектакля в итоге идут одновременно).

Как известно любому, кто видел его Гамлета (хотя билеты были проданы практически мгновенно) или читал рецензии, Теннант празднует победу. Критики расхваливали его глубину и энергию, The Guardian заявила: "Это Гамлет с живым как ртуть интеллектом, неподражаемой энергией и необузданным юмором".

Теннант с самого начала сделал выбор "играть это так, как любую другую роль и смотреть, как карта ляжет. Но это сложно, потому что ты знаешь всю предысторию. Мне кажется, когда смотришь спектакль, часто отмечаешь для себя сцены по мере их появления, да? Словно галочки ставишь - это сцена с безумием, это "иди в монастырь" - и мы просто хотели найти способ избавиться от этих бесконечных напоминаний".

Новаторский подход Дорана заключался в том, чтобы рассматривать пьесу как триллер. "Мне кажется есть пара моментов каждый вечер, которые по-настоящему заставляют зал замирать, - говорит Теннант. - Это наверное самая известная в мире пьеса, так что приятно до сих пор удивлять людей поворотами сюжета, к чему мы и стремились".

Определенные круги поначалу опасались потенциально скандальных зрителей, - многие из которых пришли на спектакль, чтобы увидеть своего обожаемого Доктора живьем - но эти страхи не материализовались. И хотя в фойе театра толпились возбужденные тинейджеры и малыши, которым едва стукнуло шесть, в зале они замирали, плененные представлением. "У нас были превосходные зрители, - говорит Теннант. - Не было людей в костюмах Кибермена на первом ряду или кидающих на сцену Тардис". Но после того, как опускался занавес - другое дело, и у служебного входа приходилось ставить барьеры и он раздавал автографы под наблюдением охранников.

"Играть Гамлета было тяжело, - говорит Теннант. - Тяжелее, чем я ожидал. Это ощущалось как некая вершина, я знал, что так будет и ждал этого, но уровень стресса был многократно взвинчен из-за того, как много внимания привлек этот спектакль, на что я вообще-то не рассчитывал".

Он предпочел отвечать на окружающее его возбуждение опустив голову и закрыв рот. "Тот факт, что я играю в спектакле, обсуждался больше, чем сам спектакль, - что слегка дезориентировало... Я имею в виду, я и так нервничал, - смеется он. - Я на самом деле не хотел еще больше подливать масла в огонь пристального внимания фанов, они кажется и так сами себя накручивали".

Сам Стратфорд был приведен в состояние боевой готовности - одна закусочная с гордостью выставила в витрине плакат с далеком и надписью "Exterminate голод!" "Когда я их спросил, зачем это, - вспоминает Доран, - они ответили "Вы что, не в курсе? Доктор приезжает в Стратфорд, и мы надеемся, он зайдет и купит у нас фиш энд чипс". В музее олова в Harvard House какой-то ребенок изготовил оловянную тарелку с Тардис и выбросил ее в окно. В городе не осталось уголка, который бы не был охвачен возбуждением.

Даже то, что сейчас, ближе к концу показов "Гамлета" в Стратфорде перед надвигающимся переездом в Лондон, мы разговариваем, спрятавшись в одной из репетиционных комнат, отлично демонстрирует, каково это - быть Доктором Кто.

Несколько часов назад Теннант встретил меня на станции и мы побрели в сторону центра города, ища, где бы перекусить. Одетый в неприметные джинсы и худи Abercrombie & Fitch, с бейсболкой на голове, Теннант шагал стремительно, сопровождаемый тихим гулом внимания, который перемежался узнаванием и возгласами "привет" от множества людей. "Вообще-то проще, - наконец сказал он, почти извиняясь, - просто купить сэндвич и найти тихий угол в репетиционной комнате, становится немного..." Истерично? "Да".



Доран подтверждает: "Я часто встречал Дэвида по утрам, когда по пути в репетиционную он заскакивал в Caffè Nero. Как бы стремительно он не шел в своей бейсболке, в итоге кто-нибудь узнавал его и внезапно Caffè Nero становилось очень популярным местом".

Такова жизнь, и теперь он к этому привык, и в основном это не доставляет неприятностей, говорит он. "Встречать людей, которые счастливы тебя видеть - это не назовешь испытанием; быть может из-за того, что я прославился, играя положительного героя, люди на улице не поливают меня грязью, они скорее милы и полны энтузиазма". Но тут еще и теплота его характера, легкое очарование, о котором, он, возможно, не подозревает, - которое заставляет его идти навстречу, и, что важнее, делает его доступным.

Со стороны СМИ было тоже серьезное давление, которое угрожало вывести его из равновесия: "Я был тут, в этой репетиционной, отчаянно пытаясь собрать представление в одно целое и стараясь убедить себя, что это всего лишь пьеса и не надо волноваться об исторических последствиях, и тут в первый вечер показов снаружи объявился микроавтобус новостного канала BBC и я подумал - так, все, хватит, просто успокойтесь все, я уже достаточно напуган. И внезапно осознаешь, что если ничего не получится, то о моем провале сообщат на весь мир".

"И конечно, есть маленький кусочек твоего эго, который шепчет: "Это правда невероятно, это так волнует, что это привлекло столько внимания и что людям это важно". Но бОльшая, гораздо бОльшая часть внутреннего "я" говорит: "Ты облажаешься, и об этом узнают все".

На первом показе он думал: "Тебе не следует больше никогда играть в этой пьесе, это ужасно". Но сцена - это то, где лучше всего проявляется его актерская разносторонность. Теннант обладает выразительными чертами лица, особенно выделяются глаза. Когда он улыбается, что случается часто, его лицо озаряется. Он производит впечатление постоянно бурлящей энергии, даже когда, как сейчас, он сидит и разговаривает в этой укромной комнате.

Есть одна интригующая история, связанная с постановкой, которая умудрилась остаться не рассказанной среди всей этой суеты. Во время показов в каждом спектакле труппы участвовал еще один актер. В первый день репетиций актерам представили настоящий череп - принадлежащий Анджею Чайковскому, польскому композитору, который эмигрировал в возрасте 4-х лет в 1939 году и жил в Оксфорде, где продолжал сочинять музыку, часто навещая Стратфорд.

Он умер от рака в 1982 году в возрасте сорока шести лет, и завещал свой череп RSC, где он хранился в коробке в отделе реквизита до тех пор, пока Доран не решил его использовать. Он надеялся, что это может сделать текст для актеров более близким: "Эта пьеса должна затрагивать что-то в нас - мы должны столкнуться с нашей смертностью, как сталкивается Гамлет. Это была немного шокирующая тактика... хотя, конечно, постепенно это сглаживается и это просто Анджей в его коробке". Доран не хотел, чтобы эта история вышла на свет до начала показов "Гамлета". "Я думал, что это обесценит спектакль и все будут говорить только о том, что Дэвид играет с настоящим черепом".

Теннант был счастлив исполнить завещание Чайковского. "Когда я услышал, что он это сделал, - говорит он, - Я подумал, что это потрясающе, что я это сделаю, но, кстати, больше такое не будет возможно - закон изменили".

В прошлом месяце на National Television Awards Теннант объявил о том, что он покидает "Доктора Кто". Получая свою награду за выдающееся драматическое исполнение, по спутниковой связи в антракте "Гамлета" он рассказал о четырех спецвыпусках (их начинают снимать в январе), которые выйдут в следующем году, но после этого сказал, что пришло время двигаться вперед, "иначе вам придется вырвать ключ от Тардис из моих хладных рук".

Его Доктор путешествовал по галактикам, останавливая войны и спасая планеты (иногда лишь при помощи звуковой отвертки и стетоскопа, и в одном примечательном случае - при помощи заводной мыши, завалявшейся в кармане) и с ним путешествовали три разных спутницы: Роза (Билли Пайпер), Марта (Фрима Агьеман) и, наконец, Донна (Кэтрин Тейт).

Его Доктор регенерировал из Кристофера Экклстона, который играл в первом сезоне возрожденного шоу под чутким руководством сценариста и шоураннера Расселла Т. Дэйвиса. Длинная тощая фигура и резкие черты лица Теннанта, скомпенсированные торчащей челкой и слегка помятыми костюмами, добавили шоу живую энергию. Редкие вспышки уязвимости, намекающие на одиночество (не забывайте, что ему 900 лет и он последний из Повелителей Времени) принесли ему легион поклонниц (которые, кажется, особо без ума от его больших карих глаз), страстно желающих разрешения любовной истории между Розой и Доктором.



Это все выросло из мальчика, вдохновленного Джоном Пертви, который регенерировал в Тома Бейкера. "У меня слегка голова кружится, - признается Теннант, - когда я начинаю думать, насколько странно все это обернулось".

При рождении 18 апреля 1971 года Теннанта назвали Дэвидом Джоном МакДональдом; он родился в семье священника и позже председателя Генеральной Ассамблеи Церкви Шотландии Сэнди и Хелен, занимавшейся благотворительностью. Младший из трех детей, он вырос в Пейсли под Глазго. Осознание того, что он хочет стать актером, пронизало его повседневную жизнь, говорит он. "Я думаю, мне нравилось в этом, что можно притворятся другими людьми и рассказывать истории, потому что это то, чем я занимался постоянно на заднем дворе дома; я все время бродил, болтая сам с собой и один изображая разных героев".

Между ним и его братом и сестрой шесть и восемь лет разницы: это Блэр (работающий в музыкальной индустрии) и Карен (которая обучилась на медсестру и преподавателя и сейчас занимается с детьми со ограниченными способностями). "Это было нормально. Я был вполне счастлив в одиночестве, как, собственно, и теперь. Я могу часами просто бродить туда-сюда".

В его семье, на первый взгляд, не было прецедентов таких актерских амбиций. Его бабушка со стороны отца участвовала в любительских постановках, а его отец был священником, что, как думает Теннант, возможно, повлияло на него. "В этом был определенный театральный элемент, и папа говорил, что подумывал об актерской карьере, но он не относился к этому серьезно. И тогда это не было для него одним из вариантов пути - ты вырастаешь и идешь работать, так это было в те годы, да?"

Даже сейчас такая решительность смущает его: "Это свидетельство такой уверенности в себе, которую я, кажется, утратил, целеустремленности, которой я хотел бы обладать здесь и сейчас. Понятия не имею, откуда это взялось". Он задумывается. "Думаю, это родительское воспитание: оно позволило мне думать, что все возможно, и не сомневаться в том, что я имею право это делать. Мне в голову не приходило, что я "не должен" или "не смогу". Мне очень повезло с этим". Эти слова тем более трогательны, что мама Теннанта умерла прошлым летом от рака. "Чудесно, что она увидела "Доктора Кто", потому что ей нравилось все это сумасшествие и она смотрела каждую новую серию. И я уже вел переговоры со Стратфордом, так что она знала, что будет Гамлет".

Теннант не то, чтобы ненавидел свою школу в Пейсли, он просто находил ее скучной, и с 11 лет начал присоединяться к субботним утренним занятиям в Королевской шотландской академии музыки и драмы, в которую он и поступил в 17 лет, будучи самым молодым на курсе. Там он взял псевдоним - из статьи про Нила Теннанта из Pet Shop Boys в журнале Smash Hits.

Он описывает свое обучение как "школу мастера на все руки" - смесь преподавания, режиссуры, актерского мастерства и менеджмента. Он выпустился в 1991 году и почти сразу присоединился к странствующей труппе под названием "7:84", играя в The Resistible Rise of Arturo Ui Брехта: "шесть актеров в фургоне, по одному представлению каждый вечер в новом городе по всей Шотландии". Эшли Дженсен (Extras, Ugly Betty) была участником труппы. "Мы были вместе на шоу Джонатана Росса на Рождество пару лет назад, - вспоминает Теннант, - сидели вместе на диване и думали - как мы до этого дошли?"

Одной из его ранних телевизионных работ стал Takin' Over the Asylum в 1993 году, - мини-сериал о больничном радио в психиатрическом отделении, где он сыграл тинейджера с биполярным расстройством. Там он познакомился с одним из своих лучших друзей - Арабеллой Вейр, актрисой и писательницей, и на следующий год он переехал в Лондон и арендовал комнату в ее доме, где прожил следующих пять лет.

Театр надолго стал его главным занятием, и вскоре критики обратили внимание на новый талант, выделив его Оселка в "Как вам это понравится" в 1996 году и Ромео в "Ромео и Джульетте" в 2000 году, - обе роли он сыграл в двух его сезонах в RSC. Помимо этого были небольшие роли в нескольких фильмах, включая Jude (1996) Майкла Винтерботтома и Bright Young Things (2003) Стивена Фрая.

Интерес к Теннанту значительно вырос, когда он сыграл детектива Питера Карлайла с Сарой Пэриш и Дэвидом Моррисси в дерзком калейдоскопическом телесериале Blackpool (2004) с песнями и танцами. В роли Казановы на BBC годом спустя он стал восхитительным озорным проходимцем. Бурлящая энергия его соблазнителя очаровала совершенно новую аудиторию и, что важнее, познакомила его с Расселлом Т. Дэйвисом, который был автором сценария.

Дэйвис говорит, что вовсе не только теннантовское исполнение Казановы убедило его взять Дэвида на "Доктора Кто", - поработав с Теннантом, он понял, что есть актер, для которого он может написать что угодно. "Он неисчерпаем. У него одновременно и блестяще подвешенный язык и потрясающее чувство юмора".

Теннант вспоминает, что Дэйвис пригласил его к себе домой, якобы чтобы посмотреть рабочий материал первого сезона нового "Доктора Кто". Затем Дэйвис и Джули Гарднер (второй продюсер шоу) спросили, не хотел бы он стать Доктором. Теннант "рассмеялся, а потом спросил - "Можно, у меня будет длинное пальто?" Это был, говорит Теннант, "совершенно сюрреалистичный момент".

У него ушло почти две недели, чтобы принять решение, пока однажды он не проснулся утром с мыслью: "Как ты сможешь торчать дома и смотреть, как кто-то другой играет эту роль? Ты должен это сделать". Его родители были ошеломлены, хотя Теннант улыбается, когда рассказывает, что его папа сказал: "О, я знал, что рано или поздно это произойдет".

Теннант признается, что некоторые детали привнес в образ сам. "С такой ролью, как Доктор, так и подмывает сделать ее своей, добавив то-то и то-то. У Тома Бейкера был длинный шарф, Питер Дэвисон носил пиджак для крикета и так далее. Я подумал, что если будешь стараться чересчур щеголять умом, рано или поздно дашь маху, так что я подумал, гм, посмотрим, что напишет Расселл и будем плясать оттуда". Он уверен, что талант Дэйвиса заключается в том, что он одинаково хорошо создает сильно прописанных героев, и "пишет отличные роли для голубых созданий с планеты Зог".

Что касается костюма, у Теннанта был необычный источник вдохновения. Он увидел однажды Джейми Оливера по телевизору в костюме и кедах - и ему понравилась эта идея - "взять что-то, что может выглядеть достаточно официально, и тут же привести это в беспорядок, так что костюм Доктора всегда помятый и слегка ему маловат". Сначала он носил свои собственные конверсы, которые после ушли на аукционе Children in Need - но "они не собрали много денег, я был немного расстроен. Правда, они на части разваливались".

Несомненно очень любопытно слушать, как кто-то рассказывает о том, как всю жизнь любит пришельцев. Помимо страстного желания Теннанта стать актером, столь же непоколебимой была его любовь к шоу. Что такое в этом Докторе, спрашиваю я, что внушает такую преданность, такое стремление к лучшему миру?

"Я смотрел это как научную фантастику, и в то же время это было очень уютным, - говорит Теннант. - Что-то в этом было привлекательное. Казалось, он со всем может справиться с помощью мотка бечевки. И конечно, это потрясающий герой, которого разрывает от энтузиазма и радости, и вы можете абсолютно доверять ему, и в то же время никогда не сможете предсказать, что он сделает в следующий момент".

Кэтрин Тейт считает, что частично успех Теннанта в роли объясняется тем, что "он такой фанат шоу - его познания действительно удивительны. Поскольку он помнит все эти детали, он мог по-настоящему наслаждаться, получая сценарий, в котором, скажем, возвращались Сонтаранцы, или появлялись пришельцы, которых последний раз видели в 1972 году. Думаю, он наслаждался этим каждую секунду, и даже сейчас, спустя четыре года он продолжает получать удовольствие, и с энтузиазмом берется за работу и никогда от нее не устает, и это заставляет всех остальных тянуться за ним".

Быть частью такого феномена означало, что в момент, когда был объявлен кастинг "ты стал публичной фигурой, твоя жизнь перестала принадлежать только тебе. Ты больше не можешь быть невидимкой". В самом начале своего пребывания в сериале Теннант получил первый опыт обратной стороны славы. Его разбудил в семь утра в четверг журналист таблоида - он звонил в дверь и угрожал запустить в прессу в это же воскресенье историю о некой "Наташе из Шордича, борделе, проститутках и наркотиках... Странно, что у них не было фотографий".

Ничто в его образе жизни не изменилось, утверждает Теннант, но неизбежно, что публичность и такие вторжения заставили его больше ограждаться, быть более осмотрительным. Он всегда отказывался публично обсуждать свои отношения (среди его бывших девушек - Энн-Мари Дафф и София Майлз, сейчас он состоит в отношениях с Джорджией Моффет, которая снималась в одном из эпизодов "Доктора Кто"). Как он говорит, криво усмехаясь: "Думаю, кто бы не стал моим преемником, ему стоит подумать об этом".

Здесь есть еще одна сторона вопроса, которую он для себя находит поучительной: "Знаете, когда в комнату входит кто-то известный, кажется, что все слегка ощетиниваются, кажется, что все разглядывают его или делают вид, что не разглядывают, и ты знаешь, что они знают, и представляешь себе, какой уверенностью в себе и силой эта известная личность обладает, - но на самом деле все ровно наоборот: ты входишь в комнату и сжимаешься, и стесняешься, и пугаешься".

Говоря о том, как Теннант справляется со столь пристальным вниманием, и Доран, и Дэйвис ссылаются на его родителей и воспитание, как на краеугольный камень его уравновешенности. "Он родился в хорошей семье, - говорит Дэйвис. - Когда доходит до дела, выясняется, что он хорошо воспитанный человек".

Может, это издержки протестантской рабочей этики, но даже снимаясь в "Докторе Кто" на протяжении девяти месяцев в каждом году, Теннант каким-то образом находил время для других проектов. Он был поразителен в Recovery, который показывали по телевизору в прошлом году, играя человека, который пытается восстановить свою жизнь после черепно-мозговой травмы. Это привело к тому, что он стал покровителем благотворительной организации Headway Essex, которая плотно работала над проектом. Совсем недавно на BBC2 была показана драма Einstein and Eddington, в которой Теннант играет астрофизика Артура Эддингтона, чья переписка с Энштейном в конечном итоге привела его в Африку с целью доказать теорию относительности. Он готовится к съемкам в драме Стивена Полякофф о второй мировой войне "1939" с Ромолой Гарай и Биллом Найи. "Раньше я бы назвал это второстепенной ролью, но теперь, - смеется он, - мне позволяют называть это "камео".

У Теннанта будет двухнедельный перерыв перед тем как "Гамлета" начнут показывать в Лондоне, но он не планировал отпуск. "Я знаю, что это здорово - поехать в хороший отель и валяться на пляже, - признается он, - но когда я делал это в прошлый раз, приперлись чертовы папарацци и снимали меня, и это лишило меня всего удовольствия, если честно". Вместо отпуска он будет покупать мебель для своего нового дома в северном Лондоне.

Уход из "Доктора Кто" ощущается как правильное решение; Дэйвис и Гарднер тоже уходят после специальных выпусков. "Я хочу уйти, пока я еще люблю это. Это было прекрасное время, и я хочу сохранить о нем особые воспоминания".

Мне кажется, Теннант надеется, что покинув шоу, он снова тихо вернется в "невидимость". В чем я уверена - его разносторонность как актера гарантирует ему, что его будут помнить не только как Доктора.

Он оставит богатое наследство шоу, - уверен Дэйвис. "Шестилетки будут смотреть это, и когда им стукнет 66, и все это будет выглядеть таким старомодным, двумерным и странным, но они будут сидеть перед экраном с огромной улыбкой на лице, - благодаря актеру в главной роли. Мне кажется, они будут смотреть на Дэвида и думать: черт, это не просто радужная ностальгия по детству, я был прав, он был восхитителен".

[Перевод: Анастасия Королева]

@темы: Доктор Кто, RSC, "Гамлет", Шекспир, Дэвид Тэннант

---

От Бартошевича много кому доставалось. В том числе строителям нового (на тот момент) здания RSC в Стратфорде и Гамлету Тэннанта (os.colta.ru/theatre/projects/149/details/2687/). Думаете я разозлилась? Не-а! Прочитала уничтожение парой фраз и весело воскликнула "а ля" Десятый Доктор - "Ха!!!" Человек умеет формулировать свою мысль. Компактно и по существу. Ну не понравилось ему и что? У меня свой взгляд на сей предмет (на все три: и на здание и на Гамлета-Тэннанта и Десятого Доктора). Из-за такой мелочи, как "мы не сошлись во мнениях по поводу блаженного Августина", вопить проклятия не только не стану, а намотаю это его мнение на ус. Пригодится.

Кстати, там еще обалденное описание постановки "Гамлета" В.Фокиным в Александринке (os.colta.ru/theatre/projects/149/details/17503/) пятилетней давности. Там описана еще одна попытка отменить Призрака, типа - это происки клавдиевой камарильи. Но более всего восхитила Гертруда. Вот не ожидала, что кто-то дословно повторит образ из фильма с Астой Нильсен! И как должна была достать режиссера жизнь, чтоб он увидел "Гамлета" под таким углом!
Описанию - браво! Но комментарии... Это что-то! Предложение вступиться за авторские права Шекспира и подать на режиссера в суд!!! Посмотрела дату: 2010-й. Эва как пошло! Не сегодня и не вчера, а еще пять лет тому назад вопили о защите прав всякие "оскорбленнутые"!!! Жаль, увидела это только теперь, да и тот фильм увидела в позапрошлый Новый год. А то б сразу отослала к той версии, с любовью восстановленной и осмысленной немцами из сохранившегося в американских и французских киноархивах. Попробуйте подать в суд, оскорбляясь за Гертруду. Там прям простор для исков.

У меня давно пропала манера признавать только одну версию, одну постановку чего-либо. И помогла в том моя мама. Ее тихое восхищение Гамлетом Мэла Гибсона (!!!). У меня был шок. Но короткие, по-своему сдержанные комментарии, направили в правильную сторону мою голову. Посмотреть, спокойно обдумать, попробовать сложить впечатления в свою внутреннюю "копилочку". А ведь получилось! И с тех пор как-то незаметно пошло и поехало. Смотреть и обдумывать. Нет, воплю иногда. Каюсь. Но размышлять об увиденном-прочитанном не перестаю. Бывает, что меняю свою первоначальную оценку. И не всегда с "минуса" на "плюс", скорее наоборот. Но, как говорит Принц Датский: сами по себе вещи ни плохие и не хорошие, только в нашей оценке.

P.S. Помниться Бартошевич приложил труппу "Глобуса", да так, что мало не покажется. При этом похвалив здание-реплику. Вот так.
И мнение его ценить и уважать не перестану. В его статьях и лекциях огромная для меня польза. Это - главное. В возможности поразмышлять, почувствовать, как пополняется внутренняя "копилка" знаний.

@темы: Впечатления, RSC, "Гамлет", Шекспир

---

Бартошевич Алексей. Русский Гамлет: ХХ век.

Отсюда: lib.vkarp.com/2011/12/27/%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%...


Рождавшийся двадцатый век высказал себя не только устами молодого Блока: Я Гамлет, холодеет кровь, но и безжалостной иронией «московского Гамлета» Чехова. Большая история русского Гамлета ХХ века началась с 1911 года, с премьеры спектакля Гордона Крэга в Московском Художественном театре.

Спектакль готовился долго и мучительно, с большими перерывами, вызывая к себе страстный интерес публики и критики, которая развернула после долгожданной премьеры небывало широкуюи горячую дискуссию, ставшую одной из высших точек истории русской театральной мысли времен ее дореволюционного расцвета. Сама пылкость споров свидетельствовала не только об эстетической новизне режиссуры Крэга, но и о том, что Гамлет в Художественном театре смог коснуться самых глубоких проблем русской жизни, самых болезненных струн духовного строя русской интеллигенции, привыкшей связывать свою судьбу с участью шекспировского героя.

Судьба России, ставшая в 1917 году трагической участью, с взрывной силой и глубиной экстатического откровения отразилась в Гамлете Михаила Чехова. Этот Гамлет 1924 года, невысокий хрупкий человекс совсем не героической внешностью, огромными страдальческими глазами вглядывалсяв наступающий на него мири бесстрашно, не опуская взора, шел навстречу неминуемой гибели. Его вел услышанный им голос высших сил, трагический долг нравственного призвания. Гамлет Михаила Чехова был страшно одинок не только в Клавдиевой Дании, но и в современной ему России, геройи игравший его актер не хотели, да и не могли найти компромисс с могущественным противником. Масштаб и суть философского замысла, выстраданного актером, остался чужд атмосфере современной России. Критика,писавшая и мыслившая на языке постреволюционной культуры, за немногими исключениями (П. А. Марков), не могла принятьтворения гениального актераи дружно ополчилась на спектакль МХАТ Второго. В разладе с агрессивным оптимизмом эпохи был не только Гамлет Михаила Чехова, но и Гамлет Уильяма Шекспира. Парадоксальная попытка Николая Акимо варадикально переиначить трагедию в духе жизнерадостного утилитаризма и социологической прямолинейности двадцатых годов была предпринята с историческим опозданием. СпектакльТеатра им. Вахтангова поставилив 1932 году, когда на смену авангардным вольностям с классикой явился призыв, чуть ли не директива следовать ее заветам: советская культура объявлялась единственной наследницей и хранительницей мирового наследия,а Шекспир, понятый согласно марксистскому официозу, стал считаться главным учителем советских драматургов и деятелей театра. «Учитесь у Шекспира!» —призывал с трибуны первого съезда писателей Максим Горький. В пьесах Шекспира стали видеть образцы реалистического искусства, полные исторического оптимизма и стихийной диалектики, которые следует оберегать от модернистских искажений. Во всем этом не было бы ничего предосудительного, если бы, возведенный в сан советского классика, Шекспир не становился бы жертвой официозной идеологии. Это происходило, однако, главным образом на страницах ученых книг и журналов. Живой театр оказывался способен —правда, далеко не всегда — вырываться за пределы казенных доктрин и создавать настоящие сценические шедевры, подобные Отелло — Остужеву, королю Лиру — Михоэлсу или Катарине — Добржанской. Вторая половина 30х годов, одна из самыхстрашных эпох отечественной истории, стала временем создания целой серии великих шекспировских постановок. Кто знает, не помогали ли они духовному выживанию нации?

Ставили чуть ли не всего Шекспира: сцены всей страны, всех ее союзных республик были заполнены постановками Ромео и Джульетты, Отелло, Много шума из ничего, Укрощения строптивой … Но только не Гамлета. Пьеса, когда-то не сходившая с подмостков российского театра, по существу исчезла из репертуара. Еслине считать особый случай акимовского спектакля, в Москве Гамлет не шел тридцать лет —факт уникальный для русской сцены.

***

Трагедия упорно не хотела поддаваться казенно оптимистическому перетолкованию. Сама фигура мученика сомневающейся мысли казалась бесконечно далекой, если не враждебной всему тому, что требовали от искусства победившего социализма. Пьесу о принце датском не любил Сталин, видевший в Гамлете воплощение ненавистной ему интеллигентской рефлексии. Шекспировская трагедия по существу находилась под негласным запретом.

Поставить Гамлета многие годы мечтал Всеволод Мейерхольд. Тень принца датского была спутником всей его жизни, вплоть до самых последних дней. Его взгляд на трагедию менялся, как менялась сама эпоха: многоликая череда мейерхольдовских видений Гамлета давно дожидается изучения. Странно,что этой захватывающей темой никто всерьез еще не занимался. Режиссер долго обдумывал замысел, готовился к началу работы, в середине 30-х годов уговаривал Пикассо написать эскизы декораций, Шостаковича —стать композитором спектакля. Перевод Бориса Пастернака был сделан по его заказу. Мейерхольд носился с идеей открыть в Москве театр, где играли бы только Гамлета — в разных режиссерских толкованиях. Он хотел написать книгу о Гамлете. Ни один из его гамлетовских замыслов не был осуществлен — по хорошо понятным причинам.

Чтобы получить возможност взяться за Гамлета в главном театре СССР, нужен был абсолютный авторитет Вл. И. Немировича-Данченко. Вождь всего прогрессивного человечества выражал некоторое недовольство выбором пьесы, но не захотел отказывать руководителю МХАТ. Репетиции начались. Стенограммы сохранили замечательно интересные и глубокие размышления великого режиссера, лет на двадцать опередившие развитие театральных идей в сфере интерпретации Шекспира: от театрального языка Гамлета, каким его хотел видеть Немирович-Данченко,-прямой путь к суровому стилю Короля Лира Питера Брука, в начале 60-х годов повернувшего ход судьбы Шекспира на мировой сцене. Но и на этот раз участь Гамлета советской эпохи оказалась несчастливой. Начало войны, затем арест и ссылка В. Г. Сахновского, который был режиссером спектакля, затем смерть Немировича-Данченко вмешались в судьбу спектакля. Работа тянулась несколько лет, да так ничем и не завершилась. При всем стремлении показат миру своего десятилетиями выношенного Гамлета, в самые последние дни репетиций, оказавшихся последними днями его жизни, Немирович-Данченко испытал сомнения: нужен ли Гамлет, нужен ли его погруженный в меланхолические рефлексии герой людям военного времени, уместна ли гамлетовская мрачность в исторический момент, требующий деятельного оптимизма. Не отказываясь от идеи поставить трагедию, режиссер задумывался о том, как сделать ее уроком мужественности, а Гамлета — образцом борца и воина. Его размышления отчасти смыкались с распространенной в 30-е годы у нас и на Западе концепцией «сильного Гамлета», очень далеко уводившей от привычного смысла пьесы, но с точностью отразившей дух предвоенных и военных времен: в Англии эту концепцию воплотил Лоренс Оливье на сцене Олд Вика.

***

Настоящая пора Гамлета пришла в середине 50-х годов, когда стране пришлось мучительно переосмысливать свою историческую судьбу, переоценивать казавшиеся незыблемыми ценности, болезненно освобождаться из плена иллюзии и обманов прошедших лет. Россия переживала один из гамлетовских моментов своей истории, и трагедия Шекспира вернулась на подмостки. В 1954 году, всего через несколько месяцев после смерти Сталина, сразу два театра, Театр им. Маяковского в Москве и Театр им. Пушкина в Ленинграде показали премьеру Гамлета, вызвавшую в обеих столицах бурный, хотя и не единодушный отклик: спектакли Григория Козинцева и Николая Охлопкова были восприняты не только как факт театральной жизни, но более всего как важные общественные события, как знак исторических перемен.

Театральная судьба Гамлета 50-70х годов с точностью отразила путь послевоенного поколения, историю его взаимоотношений с эпохой, его нравственное и социальное взросление, его духовные обретения и утраты.

Гамлет 50-х годов, похожий на розовских мальчиков, внезапно открывал для себя страшную правду о мире, и она приводила его в отчаяние; ему было не до философии, им владело горе надломленной детской веры. На смену этому Гамлету с его детским бунтом явились насквозь «брехтизированные» и политизированные прочтения трагедии в 60-е годы, когда режиссура стремилась с предельной наглядностью обнажить социальные пружины шекспировского универсума, властно детерминировавшего частные человеческие судьбы, а по сценам кочевал образ грозного надличностного механизма, бездушной государственной машины, «Дании-тюрьмы»: Гамлет в спектакле Вольдемара Пансо (1965), человек, много знавший и утомленный знанием, знал и о том, что, стоит ему лишь нажать кнопку, и машина начнет работать в его пользу: но он не желал пачкать руки о кнопку — в этом было все дело.

***

Наконец пришло время Гамлета на Таганке (1971). Были все основания в том, что на смену политической интерпретации Пансо явилось любимовское толкование шекспировской трагедии. Сказалось движение общественных настроений тех лет — от опьяненности политическими вопросами к попыткам осмыслить реальность в категориях общефилософских. Конфликт человек — государство был включен в коллизию более общего свойства: человек — судьба, человек — смерть. Путь от Гамлета Пансок Гамлету Любимова можно сопоставить с движением Шостаковича от 13-й симфонии (Бабий Яр, Умирают в России страхии др.) к 14-й симфонии, центральной темой которой стала тема смерти, восстание искусства против небытия.

Гамлет на Таганке был уроком стоического мужества, душевной зрелости, верности себе в обстоятельствах, заведомо непреодолимых, в противостоянии силам, победа над которыми невозможна.

Двигавшийся по сцене Занавес (критики писали это слово с большой буквы) — символ надличностных трагических сил, судьбы, смерти — был способен к пугающим метаморфозам: то он казался стеной, грозно надвигавшейся на людей, сметавшей их в смерть, то, подсеченный изнутри, напоминал гигантскую паутину, в которой беспомощно бились люди —«мухи для богов», то в нем виделось некое безглазое чудовище, которое преследует и неотвратимо настигает свою жертву. Ему были доступны все уголки, подвластно все пространство вселенной сцены, бежать от него было некуда.

Высоцкий говорил в Гамлете от имени поколения, пережившего взлет и крах надежд и теперь неминуемо вставшего перед вопросом: что делать? Познать тайны «мира-тюрьмы» для этого Гамлета не столь важно, сколь другое: понять, как жить в условиях «вывихнутого века», как не предать себя, сохранить достоинство, остаться человеком перед лицом абсолютных сил, правящих в мире трагедии, перед лицом Занавеса.

Рассудок, взвешивающий все pro и contra, неминуемо заводил «в бесплодье умственного тупика». Занавеса-смерти, Занавеса-судьбы Гамлету не одолеть, и он это знал. Но гневный этот Гамлет, содрогавшийся от ярости человек с сильными рукамии опаленным голосом, доверялся правоте своего нетерпения, святой своей ненависти. Вопреки логическому расчету, вопреки здравому смыслу, он бросался в бой. Его жизнь была самосожжением.

Этот Гамлет с гитарой, этот солдат и интеллигент дарил людям, замершим в зрительном зале, душевные силы, внушал надежду — в те смутные, унылые, тяжкие, стыдные времена.

***

С тех пор театры не раз обращались к Гамлету — один переченьзанял бы несколько страниц. Трагедию ставили Андрей Тарковский, Петр Монастырский, Глеб Панфилов, Валерий Белякович, Роберт Стуруа, Эймунтас Някрошюс, Виктор Крамер, Сергей Арцыбашев, Дмитрий Крымов, Юрий Бутусов, Валерий Фокин и многие другие зрелые и молодые, знаменитые и безвестные, столичные и провинциальные режиссеры. Были бесспорные успехи, были сокрушительные провалы, еще больше было интерпретаций более или менее профессиональных, но маловыразительных и ординарных. И все же всякий разпостановки главной пьесы мирового репертуара так или иначе отражали сущностную логикудвижения российской истории: Гамлет был и остается таким, каковы были и есть мы сами.

Каждое время, каждое поколение проходит испытание этой пьесой, и не все его выдерживают. Бывают времена, когда и вовсе не стоит касаться этой пьесы, времена не для Гамлета. В этом нет ничего странного или слишком уж унизительного. В конце концов у Шекспира есть и другие пьесы.

P. S. Лет сорок тому назад моя соседка по коммуналке, толстая тетка «с Ростову», желая кого-нибудь обругать, кричала: он такий Хамлет!. Прекрасный пример жизни классического образа на уровне советского массового сознания: еще один предмет, не исследованный в шекспироведении. И совершенно напрасно.

@темы: Впечатления, "Гамлет", Шекспир, Пересечения

---

Отсюда: www.film.ru/news/doloy-yarkuyu-palitru




Театральная версия «Безумного Макса» сражает на повал: роскошная динамика, зрелищные взрывы, истинное безумие и яркая «песочная» палитра… К слову о палитре, по мнению Джорджа Миллера, «Безумный Макс» идеально смотрится в ином цвете. Он настаивает, чтобы на DVD и Blu-Ray была черно-белая версия «Дороги ярости».

- У нас было всего два варианта. Либо сделать все в черно-белом цвете, и это лучшая версия фильма, но сейчас люди воспринимают такую палитру за авторское кино, либо максимально использовать цвета… Оранжевая пустыня, голубо-зеленое небо. Также можно было уменьшить насыщенность или, наоборот, задрать ее. Зритель мог устать от скучной, ненасыщенной палитры, если только эта палитра не черно-белая, – приводит слова Миллера SlashFilm.

Режиссер пояснил, что дело не в «Дороге ярости». Черно-белый постапокалипсис он задумал еще во время «Воина дороги». Тем не менее, снимая блокбастер, постановщику почти нереально рассчитывать на полную благосклонность студии. В итоге, Миллеру приходится ждать Blu-Ray релиза, дата которого еще не известна.

@темы: кинематограф

---

Внезапно вспомнила...
В 1982-м на гастроли приехал Саратовский театр оперы и балета. В репертуаре стояла премьера - балет Р.Габичивадзе "Гамлет, принц датский".
Сердце чуть не выпрыгнуло. Сначала, когда покупала билеты. Потом, когда мчалась к театру. До этого о постановке успела прочитать в "Огоньке", в небольшой заметке, пока ждали с мамой электричку на станции "Тарусская". Надо же, запомнила... Крошечная черно-белая фотография, где можно было разглядеть двух дуэлянтов и фоном короля.
Спектакль был полон символов и метафор, музыка безжалостно резала слух, но я в влюбилась. Более всего в Гамлета. Молодой мужчина, крепко сбитый, темно-русый и... безумно красивый. Я не могу это объяснить, но он притягивал к себе с первого же мгновения какой-то невероятной внутренней силой и честностью. (Полистала поиск в Сети... Увы, но от того спектакля, кроме упоминаний, НИ-ЧЕ-ГО. Жаль. Но, может, все же найду...)
Из символов особенно запомнились рамы-решетки в руках придворных, из которых моментально складывались то стены, то трон и черные траурные ленты в руках Офелии вместо цветов. Она повязывала их на руках, обходя всех присутствующих по очереди и те не сопротивлялись обезумевшей девушке. Своеобразную "идилию" вспарывал неожиданно вернувшийся из Англии Гамлет (Король шарахался...) и замирал перед Офелией. Мне показалось, что она узнала его, но не поверила, что это не сон. Бережно повязала на запястье ленту (которая останется с принцем до самого конца)и, по-моему, не утонула, а тихо угасла на руках Гамлета.
Костюмы, хоть и условные, но уходящие куда-то "вглубь веков" и вместе с тем, простые.
В этой постановке не было Горацио. Одиночество Гамлета оказывалось абсолютным. Зато Король шикарный. В.Бгашев и Г.Альберт и до этого оказывались антогонистами в спектаклях: Клод Фролло и Квазимодо в "Соборе Парижской Богоматери", лесничий и граф Альберт в "Жизели". Здесь Король и Гамлет.
Так вот, много-много-много лет принц Гамлет Г.Альберта был для меня самым-самым-самым из воплощений шекспировского героя. А при всех условностях балета это был Шекспир.

@темы: театр, "Гамлет", Музыка, Шекспир

---

Погиб Джон Нэш, чья жизнь послужила основой для фильма "Игры разума". Ему было 86 лет. Дорожная авария.

Источник: echo.msk.ru/news/1554448-echo.html

@темы: Печальное

---

У древне-египетских богов дискотека.
Отсюда: inonibird.tumblr.com/post/105038559875/one-year...

@темы: Фан-арт

---

Отсюда: www.dtbooks.net/2015/05/old-interview-20-questi...

Old Interview. 20 Questions With David Tennant, Whatsonstage, 2003

#DavidTennant Старое интервью Дэвида What's On Stage про "Человека-Подушку" и не только.
Частично использовалось когда-то несколько раз в рубрике #DT_фотодня, так что может показаться знакомым )). Две первых фотографии, кстати, мы в таком разрешении, кажется, еще не видели.

Read In English: www.team-tennant.com/interview/id103.html

Перевод: Наталья Зайцева (vk.com/tatik_z) для Dt_Asylum и Анастасия Королева

Кликабельно

20 вопросов... с Дэвидом Теннантом

Актер Дэвид Теннант, который только что сыграл в премьерном спектакле Национального театра "Человек-Подушка" Мартина Макдонаха, обожает "Доктора Кто", американских драматургов и питейные заведения Сохо, рассказал нам, в чем состоит долг артиста и назвал свои (многочисленные!) желанные роли.

После того, как он окончил Шотландскую Королевскую Академию музыки и драмы, актер Дэвид Теннант начал карьеру в своей родной Шотландии, где в его первые заслуги входило участие в спектаклях The Resistible Rise of Arturo Ui («Карьера Артуро Уи»), Antigone («Антигона»), Hay Fever («Сенная лихорадка») , Merlin, Long Day's Journey into Night, Who's Afraid of Virginia Woolf? («Кто боится Вирджинии Вульф), Tartuffe («Тартюф») и The Glass Menagerie («Стеклянный зверинец»), за роль в котором он был номинирован на премию TMA (Theatrical Management Association)

С тех пор, как Теннант подался на юг, он регулярно появлялся на сцене, не в последнюю очередь следует назвать такие пьесы как «Король Лир» и «An Experienced Woman Gives Advice» (за которую он получил номинацию за лучшую МУЖСКУЮ роль) в труппе Manchester's Royal Exchange; «Ромео и Джульетта», «Комедия ошибок» (которая принесла ему награду Ian Charleson Award Commendation), «Соперники», «Как вам это понравится», «The Herbal Bed» и «The General from America» в Королевской Шекспировской Компании; «The Slab Boys Trilogy» в Янг-Вик; «Comedians» в Компании Oxford Stage; и пьесы «The Real Inspector Hound», «Black Comedy», «Hurly-Burly» в Вест-Энде; а в прошлом году Теннант играл в британской премьере Кеннета Лонергана.

После первого сезона в театре Donmar Warehouse пьеса была перенесена в New Ambassadors Theatre в Вест-Энде, где продолжился показ, и Теннант был номинирован на премию Оливье, как лучший актер.

На телевидении Теннанта видели, среди прочего, в сериалах «Trust», «Война Фойла», «People Like Us», «Bradford in My Dreams», Randall & Hopkirk (Deceased), «Тайны миссис Брэдли», «Любовь в 21 секе», «Утиный патруль», «The Bill», A Mug's Game, «Раб С Несбитт», «Strathblair», «Добро пожаловать в психушку», «Posh Nosh» и готовящиеся выйти на экраны «Он так и знал» и «The Deputy». Его роли в кино включают такие фильмы, как «Золотая молодежь», «Последний сентябрь», «Лос-Анджелес без карты», «Джуд» и «Украденная слава» («Being Considered»).

Теперь Теннант вернулся в Национальный театр, где он уже появлялся в спектакле What the Butler Saw («Что видел дворецкий»), чтобы сыграть – вместе с Адамом Годли, Найджелом Линдси и обладателем Оскара Джимом Бродбентом — в мировой премьере новой пьесы Мартина МакДонаха «Человек-подушка». В этой пьесе, вызвавшей много споров, действие происходит в безымянном тоталитарном государстве, Теннант играет здесь писателя, которого допрашивают об ужасном содержании его рассказов и о сходстве их сюжетов с серией детских убийств, происшедших в его городе.

Дата и место рождения
Родился 18 апреля 1971 года в Батгейте, Западный Лотиан, в Шотландии.

Получил образование в...
Шотландской Королевской Академии музыки и драмы.

В данный момент живет в...
Крауч-Энде, на севере Лондона.

Первый большой успех
Моей первой работой после театрального был спектакль «The Resistible Rise of Arturo Ui», который ездил на гастроли по Шотландии. Через пару лет после этого я сыграл в телесериале на BBC Scotland под названием «Добро пожаловать в психушку». Его показывали и в Англии тоже, и, вероятно, всеми работами с тех пор я обязан — прямо или косвенно — ему. Именно он привел меня в Лондон и дал мне лондонского агента, и благодаря ему я впервые попал в Национальный театр, где я потом играл в спектакле «Что видел дворецкий».

Вершины карьеры на данный момент
Будем надеяться, она развивается, а значит главное для меня – то, где я нахожусь сейчас. Конечно, я не думаю, что все лучшее позади. Когда я занят где-то, я часто останавливаюсь в середине репетиции или другой работы, и стараюсь хотя бы минуту подумать: «Хорошо, это может быть самое лучшее, что может быть, так что пей это до дна, цени это сейчас». До сих пор мне везло, потому что следующая работа приходит сама и оказывается не хуже предыдущей

Кликабельно

Любимые постановки, в которых вы когда-либо работали
«Человек-подушка» очень особенный. Это лучшая пьеса, какую я читал за долгое время, в спектакле прекрасный актерский состав и замечательный режиссер. Предыдущая пьеса, в которой я играл, «Lobby Hero», тоже была особенной по тем же самым причинам. В последний раз, когда я был в Национальном театре в спектакле «Что видел дворецкий», это было фантастически: я подружился с прекрасными людьми, с которыми я до сих пор очень близок. Всегда есть что-то особенное в работе в Стратфорде с RSC, где я играл несколько раз. И был еще спектакль «Король Лир» в Manchester Royal Exchange, где мне было так хорошо с людьми, как никогда в театре. У меня, на самом деле, пока что было мало печальных опытов. На большинство постановок я оглядываюсь с любовью.

Кликабельно

Любимые партнеры
С этими тремя парнями – Джимом Бродбентом, Адамом Годли и Найджелом Линдси – трудно тягаться. Я работал со всеми троими раньше в разных постановках, но у нас никогда не было общих сцен, так что приятно, что теперь они есть. Люблю весь состав «Lobby Hero». Еще я по-настоящему получил кайф от работы с легендами. Я снимался в фильме под названием «Последний сентябрь» с Мэгги Смит и Майклом Гэмбоном: это была бомба. Но фаворитов так много. Мне кажется, грубо выбирать людей.

Любимые режиссеры
Джон Краули был потрясающим в работе над «Человеком-подушкой» – очень понимающим, умным, спокойным. Он был замечателен на предпремьерных показах, он действительно помог нам отшлифовать его. Ховард Дэвис просто бесподобен. Майкл Бойд несет на себе печать безумного гения: он чудесен, уникален и блестящ. И с Марком Брокау было приятно работать в «Lobby Hero». Я хотел бы поработать в театре с Деборой Уорнер. Пока что я работал с ней только в кино, в «Последнем сентябре». Еще есть режиссер, с которым я работал в Dundee Rep, его зовут Ричард Бэрон, он очень талантлив. Он сейчас принадлежит к труппе театра Ноттингема, и он станет великим.





Любимые драматурги
Если я не скажу «Мартин МакДона», он стукнет меня по башке тупым предметом, так что я лучше назову его – хотя я и так искренне уверен, что он невероятно талантлив. И мне нравится вся плеяда американских писателей, начиная с Юджина О’Нила до Теннеси Уильямса, от Артура Миллера до Кеннета Лонергана [автор Lobby Hero, в котором играл Дэвид]. Мне нравится, как они не стесняются решать грандиозные темы на бытовом уровне. Это очень мощно. Ну и конечно, Шекспир. Без него никак.



Какие роли тебе бы больше всего хотелось сыграть?
Сотни их. У вас много времени? Начнем с Шекспира, тут их множество: Бенедикт в «Много шума из ничего», Бирон в «Бесплодных усилиях любви», Анджело в «Мера за меру», Ричард II. Я пытался убедить Майкла Бойда позволить мне сыграть Гамлета, но он уже взял и пригласил Тоби Стивенса! Еще роли? Джимми Портер в «Оглянись во гневе», Джек в «Как важно быть серьезным», даже любую из ролей в «Близости» Патрика Марбера. В начале карьеры, в труппе Dundee Rep, я сыграл Тома в «Стеклянном зверинце» Теннесси Уильямса и Эдмунда в «Долгий день уходит в ночь» Юджина О’Нила и я рад был бы сыграть обоих снова, хотя, наверное, я теперь слишком старый, что начинает меня беспокоить. «Суровое испытание» Миллера – было бы здорово. Я не уверен, смогу ли я сыграть Джона Проктора, потому что обычно на эту роль выбирают кого-то покрепче, но преподобного Хейла было бы неплохо. Вообще, я бы в любой пьесе Артура Миллера сыграл - «Вид с моста», «Все мои сыновья», «Смерть коммивояжёра», много их. Я мог бы продолжить. В мире так много хороших пьес.

Какой из последних виденных вами спектаклей вам очень понравился?
Думаю, «Три сестры»Кэти Митчелл – сердце замирало, такой сбалансированный, глубокий, красивый спектакль и безупречные актерские работы. Я немного опасался на него идти, потому что был измотан в тот день, а спектакль такой длинный, к тому же я недавно видел другую версию «Трех сестер» на Вест Энде, но в итоге я был потрясен. В финале мне хотелось встать и вопить от восторга – но я, конечно, этого не сделал, я же британец.

Что бы вы посоветовали сделать правительству — или производству — что могло бы обеспечить будущее Британского театра?
Я думаю, крупные компании страны сейчас в хороших руках. Николас Хайтнер сейчас бьется здесь, в Национальном, хотя у Майкла Бойда много проблем в RSC, он прекрасно подходит для этой работы, и его идеи насчет будущего звучат потрясающе. Небольшие финансируемые театры — Донмар, Альмейда, Ройал-Корт — они все тоже, кажется, процветают и работают очень хорошо. Переживаю я за Вест-Энд. Здания в буквальном смысле разваливаются, и в то же время, хотя походы в театр становятся менее увлекательными и менее приятными, они при этом становятся все более дорогими. Это на самом деле служит критерием отбора, потому что коммерческий и финансируемый театр конкурируют друг с другом. Тем прекрасным драматургам, которых воспитывают Ройал-Корт и другие театры, нужно пространство, чтобы развиваться, место, где они по-настоящему могли бы зарабатывать на жизнь своим творчеством. Я думаю, руководство Вест-Энда старается, но сейчас правда немного такое ощущение, что у телеги отваливаются колеса.

Если бы вы могли поменяться местами с любым человеком (живым или умершим) на один день, кто бы это был?
Трудно отделаться от немного непристойных мыслей, когда вы такое спрашиваете. На самом деле я не могу придумать ничего, что не было бы совершенно неприличным и непечатным.

Любимые места для отпуска
Я езжу домой в Шотландию, но я не считаю это отпуском. Я ездил в Мадрид на Новый год. Это было здорово. А в этом месяце я еду в Бостон. Моя девушка (актриса Натали Уолтер) играет в «Как вам это понравится» Питера Холла на гастролях в Штатах, и я еду к ней в гости. Я никогда раньше не бывал в Бостоне, так что не знаю, понравится ли мне там, но надеюсь, что понравится.

Любимые книги
«Страсть» Джанет Уинтерсон. Все книги Дж.Д. Сэлинджера — ну, это всего лишь четыре книги. «На игле» (Trainspotting) Ирвина Уэлша тоже очень оригинальна. Я сейчас читаю продолжение, «Порно».

Любимые места для отдыха после спектаклей
Я был членом Soho House пару лет. Знаю, это ужасно банально, но это правда очень удобно, он работает допоздна, и мне действительно нравятся все эти штучки Сохо. Но, когда я играю в «Человеке-подушке», я чаще хожу в за кулисы в бар Национального театра. Это удобно.

Любимый веб-сайт
О, это место для по-настоящему помешанных. Я безумный фанат «Доктора Кто» с детства, и так оно и осталось до сегодняшнего дня. У BBC есть сайт по «Доктору Кто» и я почти каждый день хожу туда проверять последние новости. «Доктор Кто» – это лучшее произведение на телевидении, которое когда-либо где-либо создавалось. В следующем году они собираются запустить новый сериал, и Билл Найти должен играть Доктора. Я хотел, чтобы мой агент узнала, нельзя ли мне получить там роль, но она этого не хочет. Она говорит, что я никогда больше не получу работу, если сыграю там. И все-таки я с гордостью могу сказать, что я уже озвучил пару аудиокниг. Это был рай.

Если бы вы не стали актером, чем бы вы занимались?
Я всегда собирался играть, буквально, с тех пор, как я был маленьким. Вообще-то именно «Доктора Кто» надо благодарить за это. Я захотел стать актером после увлечения Томом Бейкером, четвертым Доктором в 1970-е. Эта была игра, которая все определила, раз и навсегда.

Почему вы согласились на роль в «Человеке-подушке»?
Я не мог не принять это предложение. Когда получаешь столь восхитительный сценарий, просто не можешь сказать «нет». И к тому же, я не играл в театре где-то год, с Lobby Hero, так что хотел сделать-то. И тут как гром среди ясного неба, появляется эта пьеса. Мой агент – еще и агент Джима Бродбента, и Джим уже согласился. Она [агент] была убеждена, что это будет лучшая новая пьеса года. Я не мог не согласиться.

Как вы думаете, писатели ответственны за последствия, которые влекут за собой их произведения?
Обязанность и писателей, и вообще людей искусства, - выражать себя. Это все, что у них есть – что еще они могут? Просто надо выражать то, во что сам веришь. Иначе ты – не актер, ты рупор чужого мнения. И кто решает, что правильно, что не правильно, что приемлемо, а что неприемлемо? Это частные мнения, которые возникают после того, как все сделано. Я думаю, что тот, кто шокирует только ради эпатажа, - не художник. Но если шок – это единственный способ для художника выразить его собственное представление о мире, это имеет право на жизнь. Что из этого делает Мартин МакДона, когда он пишет пьесы вроде The Pillowman? Думаю, нет смысла угадывать, что бы я ни сказал, я окажусь неправ. Но я совершенно убежден, что его пьеса – из сфер, где живет чистое творчество.

Какие истории были вашими любимыми в детстве?
Книги, которые я читал в детстве, были сплошь книги по «Доктору Кто»! В нем были сотни эпизодов, которые все выходили в книгах, и только это мне и хотелось читать. Я обожал монстров, пришельцев и других существ. Я помню, как был одержим Лохнесским чудовищем и Йети. Не думаю, что они пугали меня, но что-то в непознанном возбуждало мое воображение.

Какая ваша любимая реплика из «Человека-подушки»?
Одна из тех, что мне очень нравятся, - когда я говорю Михалу: «Ты был только, черт возьми, четвертым в этих чертовых соревнованиях! А ты говоришь: «Я выиграл»…» И еще отличная у Найджела [Ариэль], он обращается к Тупольскому: «Я уже начал этим заниматься, когда ты вошел и наговорил нам всем гадостей. Так что мой первый шаг – это пытка заключенного вышеупомянутым электрошоком. Ясно?»

Самый смешной случай, связанный с постановкой «Человека-подушки»?
На репетициях Джим Бродбент [Тупольский] как-то изобразил забавную пародию на Королевскую шекспировскую труппу в одном лице. Он громко барабанил по металлическому шкафчику, распевая «Да здравствует король». Надо было это видеть, серьезно. Может он выступит как-нибудь с таким номером в кабаре.

Каковы ваши планы на будущее?
«Человек-подушка» будет идти до марта, так что одновременно с этим больше ничего нет. На телевидении я буду играть в экранизации книги Энтони Троллопа «Он так и знал», которая выходит весной, и я еще сыграл в пилотной серии фильма BBC «The Deputy», так что, может быть, мы продолжим снимать его.

@темы: Дэвид Тэннант

---

Кликабельно

Сэйлор-Сатурн из классической аниме-версии.


Отсюда: outer-senshi.tumblr.com/image/119528740371

@темы: Сэйлор-Мун

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

На улице ветер. Дома тоже холодрыльник. Вдобавок завтра плановое отключение горячей воды. Зато солнце вылезло. Еще б тепла подбавить... Не вечно ж мерзнуть!

@темы: Вести из дворницкой